Андрей Донцов - Комплекс Ромео

Разговоры с Братом—Которого—Нет

– Странно… Очень странно… Ты предсказал маркетинговую ситуацию на рынке одежды. Товары в милитаристском стиле с надписью «РУССКИЕ ИДУТ» разлетаются с катастрофической быстротой.

Я жил со странным ощущением зависимости от далекой богини по имени российская дистрибуция.

Только и слышалось – Дистрибуция схавала, Дистрибуция недовольна, Дистрибуция в восторге, Дистрибуция увеличивается. Все это касалось теперь меня. Точнее, нашего с Братом успеха, о котором он мне говорил.

– Я зарегистрировал написание. Подобные слова, конечно, не запатентовать.

Я вспоминаю, как мучался, тыкаясь в загадочные кнопки на левой стороне экрана в программе «Иллюстратор», чтобы сдать в мастерскую макет лейбла для пришивки к первой партии – не принятых американской армией тысячи штанов.

Четыре дня борьбы с одной фразой – и запах поражения.

Тогда я вспомнил о своем раненом сердце. Раненном тобой, дорогая Джульетта.

И сделал лейбл на основе своих воспоминаний.

– Как тебе удалось почувствовать запах возрождающегося патриотизма, Брат. Ты же не смотришь новостей, не читаешь газет… кроме «Спорт—экспресса»… «Russkie idut» – это реальная маркетинговая удача. Я запатентовал графическое изображение на нас двоих. Прибыль тоже пополам. Пора тебе накопить свои две—три тысячи долларов. Так что такое, говоришь, патриотизм?

– Патриотизм… я не знаю…. Не знаю, Брат.

– Ну, как—то пришло тебе это в голову, Брат.

– Я вспоминал заполненные стадионы и знал, кто точно будет покупать эту одежду…

– Что—то у тебя весь патриотизм на футболе замешен. Давно рожи фанатов не видел? Твои менеджеры с Чистых прудов – они на футбол тоже ходят.

– Фанаты – это в основном парни с окраин больших городов. Они патриотичны по сути своей.

– В смысле? Поясни свой бред. Или иди лучше все подробно опиши – я вечером с «Туборгом» прочитаю холодненьким.

– Нельзя же вот так нагло признаваться, что ты читаешь чужие дневники человеку, который их пишет. Че те объяснять – почему они патриотичны до последних сперматозоидов? Они испытывали чувство гордости за свою страну, эти парни. Там, на стадионе. Редкое чувство, почти не натуральное. Его испытывали единицы… А все эти мудофилы—патриоты с эфира, они на самом деле страны своей стыдятся. Поэтому ходить надо на стадион, заполнять трибуны до отказа, а не продажные газетенки, блядь, читать.

– Давай съездим в Англию на футбол?

– Да я тебе не про футбол, а про патриотизм. Конечно, съездим.

Но в первую очередь свои стадионы надо заполнять, свои стадионы.

Я стал подпрыгивать и орать, как в фанатском секторе.

– Ожил мой родственник отмороженный…

– Прыгай вместе со мной! Прыгай вместе со мной! Мы – не разрозненные кучки дерьма. Вместе – мы сила. Россия – оле! Россия – оле! Русские – вперед!

Я видел, что Брату стало скучно уже на словах «вместе – мы сила»… Хотя он и попробовал немного попрыгать со мной. Так, для проформы…

Каждый раз, как только я начинал выражать свои эмоции, – я оставался один…

Поговорить на такие темы мне и впрямь было приятно. Только тогда я и очухивался от своей навязчивой идеи.

Оле—оле… Мы болеем, отдыхаем, мы бухаем на футболе.

Я почувствовал на губах вкус пива, а в ушах звенел заполненный стадион «Петровский».

– Это когда болит сердце… долго… не обязательно от тоски по березам – это все туфта. Например, от любви, или от предательства, и происходит все это вдалеке от своей страны. Получается патриотизм.

Russkie idut.

Я все равно написал крупно. И выбрал ткань, похожую на бинт. Перевязанная нога или рука. Только эта повязка пришита крепко—накрепко. И по бинту растеклись и уже высохли пятна крови. Это была одежда людей, вышедших из боя, а не форма для военного парада на Красной площади. Это были кровоточащие раны моего сердца, и рынок, видимо, среагировал на это. Конечно, моему Брату этого не понять.

– Сколько ты живешь на Востоке?

– Уже шесть лет.

– В чем ты видишь главное отличие?

– Мне спокойно здесь. Есть несколько простых правил. Если их не нарушать, здесь можно жить спокойно. Независимость – главное, что мне надо. Все понятно… Нет иллюзий. Как у тебя… Про любовь там, про творческую реализацию. Удобно с бабой – живешь с ней, неудобно – не живешь. Удобно жить с тремя бабами – живешь с тремя. Одна умная, другая похожа на модель, а третья… а третью все время меняешь… хи—хи—хи…