Лоренс Даррел - КОНСТАНС, или Одинокие Пути

Надо было еще пристроить Кейда и коляску, и Констанс договорилась с шофером «скорой помощи», после чего втиснулась рядом с ним и всю дорогу молча держала Обри за руку.

— Не могу поверить! — воскликнул он один раз и больше ничего не сказал, однако она обратила внимание на то, что его лихорадит и он немного нервничает, вне всяких сомнений, от усталости и дискомфорта, испытанных в тесном самолете устаревшего образца. Во всяком случае, он громко и с неожиданной суровостью бранил Кейда за какие-то дурацкие мелочи. Слуга не отвечал, но щерился, приоткрыв зубы, с выражением страдания на лице, а, может быть, наоборот, как пес, готовящийся к нападению. Свое неудовольствие он выражал частыми вздохами и громким сопением. Поняв, что Констанс подметила раздражительность, эту новую черту в его поведении, и смотрит на него с любопытством, Обри покраснел, деланно засмеялся и попытался отшутиться:

— Как видите, превращаюсь понемногу в старую деву. Мы ссоримся как старая супружеская чета — Кейд в роли жены.

Кейду были явно противны эти рассуждения, и он сделал вид, будто ничего не слышит. Все с тем же угрюмым упрямством он смотрел в окно, нетерпеливо ожидая, когда они приедут в клинику доктора Кессли. И довольно скоро они свернули на ухоженную территорию с пихтами и зеленой травой, уставленную элегантными шале. Возле одного из них «скорая» остановилась, и они выгрузились и отправились в апартаменты Блэнфорда. Ему понравился и красивый вид из окна, и уединенность этого места.

— Я мечтал о снеге, — сказал он. — Так хотелось опять увидеть снег.

Пришел доктор Кессли и сразу завоевал расположение Обри своей скромностью и информированностью о его положении. Констанс он называл по имени, что усиливало ощущение домашности и взаимного дружеского расположения.

— Несколько дней вы будете принимать только горячую минеральную ванну и водный массаж и много спать; постарайтесь как следует отдохнуть и расслабиться, прежде чем мы предпримем следующий шаг. В Каире вы получили все, что требовалось на первом этапе — они сделали все что нужно. Так что мы можем спокойно обсудить теперешнюю ситуацию. Полагаю, вы представляете, в каком вы положении.

Блэнфорд сказал, что представляет, доктор Дрексел в Каире все подробно ему рассказал.

— Отлично, — отозвался хирург и ушел.

После его ухода Кейд и Констанс помогли Блэнфорду умыться и привести себя в порядок перед тем, как уложили его в постель. Когда слуга ненадолго вышел из палаты, Констанс сказала:

— Знаете, тут у них отличный уход, так что можете избавиться от Кейда, если пожелаете.

Блэнфорд покачал головой.

— Не сейчас.

Оба замолчали, и Констанс испугалась, не обиделся ли Блэнфорд из-за ее предложения; тем временем вернулся Кейд и, не говоря ни слова, занялся необходимыми делами. При нем они чувствовали себя скованно, поэтому лишь улыбались друг другу, не в силах выдавить ни слова. Потом слуга опять за чем-то ушел, и Блэнфорд сказал:

— Я не могу его выгнать, он единственная ниточка, связывающая меня с моей матерью. Каждый день он рассказывает мне что-нибудь о ней, о какой-нибудь мелочи, и я лучше понимаю, почему так сильно и так несправедливо ненавидел ее, но разве я мог тогда относиться к ней иначе? Потому сейчас и оказался в таком положении — в случайности я не верю. Учитывая все это, я вряд ли когда-нибудь захочу иметь детей.

— Но ведь это то, что Фрейд говорил о женщинах, — с удивлением произнесла Констанс.

— Все, что он говорил о женщинах, касается и мужчин, — сказал Обри Блэнфорд знакомым менторским тоном старого священника, из-за которого они над ним безжалостно когда-то насмехались.

Он с такой милой важностью это произнес, что Констанс совсем по-детски захлопала в ладоши, словно они вновь оказались в Ту-Герц. Не утерпев, она чмокнула его в щеку, и он покраснел от удовольствия.

— О бездетное чадо мое! — произнесла она, имитируя насмешливый тон Сэма, пародирующего святого отца. — Вы позволите Кейду подвергнуть вас психоанализу?

Блэнфорд с раздражением отмахнулся.

Пришла дежурная сестра — познакомиться с новым пациентом, и Констанс начала прощаться, поскольку ожидавший ее шофер уже несколько раз сигналил. Ему нужно привыкнуть к новой обстановке, а она придет завтра, и он покорно кивнул в ответ. Поцеловав его почти восторженно, она воскликнула:

— Слава богу, вы не изменились — все тот же степенный Обри Блэнфорд, эсквайр. Я очень счастлива!