Александр Бренер - Жития убиенных художников

Как же его-то личина возникла из небытия?.. Или это не он мне привиделся, а сам трансатлантический крейсер Аркадий Трофимович Драгомощенко — светлый витязь Михаила Ямпольского, серебряный голубь одиноких перелётов в Массачусетс?.. Певец писсуаров в аэропортных пустынях, ты ли это?.. Или это драгомощенковские сироты Александр Скидан, Павел Арсеньев — рожки да ножки левой теории, тощие опилки из-под рубанка стиха?.. Или Роман Осьмин-кин — последний динозавр-комар эстрадной поэзии?.. Или это славный Кирилл Медведев, отец милейших плюшевых марксистских медведей?.. А?

Ох, нету числа вам, великие участники литературного пира эпохи дигитальной чумы…

Зачем вы пришли? Зачем привиделись? Зачем вы в куче-мале?

А потому приходят они вместе ночью, что друг без друга не могут — вот и являются компанией. Они — заодно. Они — кодла, шобла. Они друг без друга бессильны, а вместе — золотая орда. Им нужно друг дружку ободрять, объябывать, наставлять, науськивать… И Кулик тут же стучит копытами, и группа «Что делать?» отдаёт приказы по армии искусств, и Мавроматти делится рецептами по изготовлению мавзолея-пирамиды для всех мучеников мелкобуржуазного дионисийства…

Ух, сгиньте, чёртики-бесики! Прочь иди, нечистая сила!

Проснись, пробудись, мальчик-с-пальчик, идиотина! Ведь по правде сказано: мутные и лживые образы, призраки болотные, не могут существовать без кретина, их вызывающего и привечающего.

Так идите же обратно в своё болото, видения!

Господи, прости грехи мои!

Мальчик! Протри глаза свои и расширь сердце своё для Воображения без образов!

В 1995 году известный американский куратор Дэн Камерон приехал в Москву, чтоб организовать в галерее «Риджина» международную выставку «О красоте» (On Beauty).

Выставка должна была стать заметным событием в художественной жизни столицы. Камерон привёз работы важных западных художников: Майка Келли, Габриэля Ороско, Сильви Флери, Пьера и Жиля, Рикрита Тиравания…

Камерон приехал сначала предварительно — чтобы осмотреть галерею, познакомиться с местными деятелями, обсудить участие художников в выставке.

Пригласил он и меня для разговора.

В условленное время я пришёл в Центр современного искусства, возглавляемый Мизиано. Скоро явился и Камерон. Он мне понравился: молодой, улыбчивый, с открытыми манерами.

Симпатии и антипатии часто опираются на первые трудноуловимые впечатления. Люди не сказали друг другу двух слов, но чувствуют обоюдное расположение. Или враждебность. Или равнодушие.

Повторяю: Камерон мне понравился. А я ему? Он говорил, что ему интересно то, что я делаю в искусстве. И он хотел, чтобы я принял участие в его московском проекте.

Побеседовав минут сорок, мы пожали друг другу руки и разошлись.

Через пару дней я придумал какой-то проект для американца. Сейчас я уж не помню, что это было. Какой-то кунштюк. Я ведь никогда не был выставочным художником, только притворялся перед собой и другими. Впрочем, это длилось недолго.

Вскоре я опять встретился с Камероном, побывавшим в Питере, где он общался с Тимуром Новиковым, Мамышевым-Монро и другими, приглашёнными на выставку в «Риджину».

Я рассказал куратору о своей идее. Он её одобрил. В общем, у меня сложилось впечатление, что я ему действительно нравлюсь. Он так мне и сказал при расставании.

Вероятно, Камерон и вправду был славным малым. Он проявил известную смелость и любознательность, приехав в Россию в лихое, диковатое время. Русские художники, конечно, уже какое-то время обсуждались и продавались на Западе, но надёжным товаром так и не стали. Камерону трудно было решить: кто тут кто? Он хотел понять, что происходит в Москве и Петербурге, но у него не было времени разобраться, а добросовестно объяснить ситуацию никто из местных не мог или не хотел. Куратор из Нью-Йорка попал в далёкую, странную страну с намерением сделать хорошую выставку, но погряз в каких-то интригах, возне. Проект «О красоте» не изменил ни русское, ни мировое искусство. Зато получился скандал.

Прошло какое-то время — недели, месяцы — и дата выставки была установлена. Ходил по рукам список участников. Моего имени в этом списке не было.

Конечно, я удивился и расстроился. Я ведь хотел выставиться в этом международном проекте. Мне нравилось название «О красоте». И вообще: в то время я стремился участвовать во всех проектах, где только можно. Такая была у меня глупая, незрелая жадность.