Мишель Ричмонд - Брачный договор

– Друг. – Он протягивает мне руку.

Я смотрю ему в глаза, однако руку в ответ не подаю. Да ну их с этой безжалостной игрой, в которой дружеские рукопожатия и сердечные приветствия призваны скрыть невысказываемый страх.

Вдвоем мы идем вдоль складов и подходим к закрытой двери. Вивиан куда-то ушла, долговязый следует за нами на некотором отдалении.

За дверью находится коридор, потом лестница, потом следующий коридор, идя по которому мы попадаем в прачечную – воздух здесь наполнен влажным паром. Рабочие прекращают работу и провожают нас взглядами. Еще лестницы, коридоры, двери, все с замысловатыми кодами на панелях. Каждый раз, когда мы входим в следующий коридор лабиринта, дверь за нами захлопывается.

Коридоры пусты, кругом тишина, слышен только грохот захлопывающихся дверей да глухие звуки наших шагов. Мужчина постоянно молчит. Наверное, я усугубил свое положение тем, что не пожал ему руку. Хотя когда я не ответил на его приветствие, он вроде бы даже немного расстроился.

Мы проходим шумную бойлерную комнату, какие-то кладовые и поднимаемся на четвертый этаж. Пот застилает мне глаза. Мы идем до нелепости долго. Мне не хватает воздуха, я задыхаюсь. Я помню, как шел за Гордоном в свой самый первый день в Фернли. Тогда я еще не знал, куда меня ведут, но сразу понял, что побег невозможен.

Наконец, пройдя еще через несколько дверей и тамбур с металлодетектором, мы попадаем в самый длинный коридор, который я когда-либо видел. Бетонные полы сменяются ковровым напольным покрытием, в многочисленные окна струится такой ослепительный свет, что приходится прикрыть глаза рукой. Сзади по-прежнему слышны тихие шаги долговязого в огромных ботинках. В конце коридора виден дверной проем.

Коридор такой длинный, а солнце такое ослепительное, что сначала мне кажется, будто одетая во что-то красное фигура в дверном проеме мне померещилась. Но нет, там действительно стоит женщина. Мы идем к ней. Сердце бешено колотится в груди. Женщина обхватывает себя руками, словно замерзла, и от этого знакомого мне жеста я на мгновение замираю, не веря своим глазам.

Расстояние между нами сокращается, и я понимаю, что мне не показалось, и это действительно та, о ком я думаю.

Она стоит неподвижно посреди комнаты. На ней алое вечернее платье с открытыми плечами; волосы уложены набок и собраны в замысловатый узел. Весь вид ее безукоризненно элегантен: умелый макияж, безупречный алый маникюр, из украшений – нитка жемчуга, которую я никогда раньше не видел, и маленькие сияющие серьги. Я подхожу ближе, но она лишь смотрит на меня, не говоря ни слова.

– Полагаю, вы бы хотели остаться наедине, – говорит мой провожатый.

Выразительно посмотрев мне в глаза, он выходит из комнаты и закрывает за собой дверь. Наверное, мы в гостиничном крыле. В комнате большая кровать, изящный столик, из окна видно пустыню.

Я открываю рот, однако слова не идут. Элис стоит рядом со мной, такая красивая, а я не могу произнести ни слова от счастья и облегчения. Как давно она ждет здесь?

Меня переполняют чувства. Я притягиваю Элис к себе. Она прижимается ко мне всем телом, кладет голову мне на плечо. Потом глубоко вздыхает, тоже от облегчения. Я сжимаю ее в объятиях, чувствуя ее тепло. Обнимать ее очень приятно, и все же факт остается фактом: Элис какая-то не такая. Может, из-за прически, макияжа или платья, не знаю. Я слегка отстраняюсь. Она выглядит превосходно, но как-то по-другому. Да, это моя Элис – одетая для какой-то роли в пьесе, которую я никогда не видел.

– Я ездил в Ирландию, – говорю я. – Искал Орлу.

– И наконец вернулся.

Слушая ее голос, я понимаю, что я в Фернли не в качестве наказания, и это не прощальная встреча. Орла не соврала.

– Можем попробовать сбежать, – говорю я.

– В этих туфлях? – грустно улыбается Элис.

Она целует меня, долго и нежно, и я на мгновение забываю, где мы находимся.

Потом рядом раздаются голоса. Я в панике оглядываю углы потолка, ища лампы и выключатели, пытаюсь услышать работающие микрофоны. Гляжу на полоску света под дверью, ожидая, что ее вот-вот пересекут тени. Подхожу к окну, пытаюсь разглядеть, что там – за забором, увитым плющом. Но вижу только огромную пустыню, песок и сухие кусты. Над нереальным, инопланетным пейзажем нависает оранжевый диск солнца. На минуту я замираю и смотрю в окно как завороженный.

Когда я поворачиваюсь, Элис стоит передо мной обнаженная, алое платье лежит у ее ног. В окна льется солнечный свет, я ошеломленно смотрю на жену. Она бледная и худенькая, на ребрах у нее что-то темнеет – то ли синяк, то ли просто тень.