Алексей Шерстобитов - Онколига [СИ]

Теперь он знает, что не может попустить своему ребенку позволить страдать — искать его, молить Бога о прощении своих страшных дел, снимать страшный груз ответственности со своего чада, не сомневаясь, что вся история жизни его девочки — есть истязания ее им самим. Прямо сейчас он готов был воспринять в себя и на себя все, что несла она, хотя и не знал, что именно, ориентируясь только на страх за нее, который не мог быть пустыми переживаниями, но взаимными импульсами родных душ.

Он закрыл глаза и в памяти его пронеслись строки из той же книги: «Я спрашивал о том, чего не знал, я требовал от Тебя ответа. Я тогда слышал о тебя слухом уха, а вот теперь вижу Тебя, и отрекаюсь от всего бунта своего в прахе и пепле, и кладу перст на уста свои».

Иван увидел, вдруг, уяснив цену страданиям, великую, ничем не заменимую, цену страданий безвинных людей. Они сокровища… и есть сокровище мира! На них вот, испытывающих эти страсти в безвинности, в них горя, способных быть при этом милосердными, в нищете своей, и держится весь мир остальных, живущих временно! И каждому страдальцу за скорби его воздастся…

Но сразу поразила его и другая догадка — что во множестве страданий лежит вина и самих людей, Господь дав Заповеди, дал ясно понять, что уклоняющийся от них, без конца будет впадать в погибель?

Индивидуален каждый, так же и путь его: кто в страданиях проклинает день своего появления на свет, требуя окончания своего существование, не видя, на что ему такое! А кто, как ветхозаветный царь и пророк Давид признает: «благо мне, что смирил мя еси, яко да научуся оправданиям Твоим. Благ мне суд Твой, Господи, надо мною».

Что дано будет одному, от другого сокроется, хотя оба знали друг друга с пеленок, и преобразившийся не в состоянии осознать, почему оставшийся в прежней прелести, не может прийти к очевидному, так же, как живущий как прежде, удивляется изменениям друга своего, про себя думая о его ненормальности.

Как же сложно понять, но мы не станем лениться и повторим, что Господь дает милости свои потомкам, ради ублаживших Его своей жизнью, ради их предков — святость прежних в благополучии нынешних! Что бы не потерять, молитесь за страдальцев и мучеников, благодарите Бога за милосердие Его к вам и вы страдающие, ибо ради вас и ваших страданий безвинных подаст он милость вашему потомству и многое простит грешным вашим родителям, и вы получающие ее, ради того же, и здесь во временном бытии, и там, в вечном благополучии.

Легко говорить не страдающему, легко в здоровье быть сильным, легко богатому помогать от избытка, но ведь все ни так: и страдающих добивают; и здоровые ноют; и богатые скяжничают и скупердяйствуют! Что же нужно знать и никогда не забывать, что бы превозмочь себя? Если человек постарается всегда помнить, что он лишь искра в темноте мелькающая, ибо так и выглядит наша жизнь на фоне вечности, то спать перестанет, и каждую секунду даже в боли беречь будет — за каждую же и воздастся, но за каждую же и спросится!

Сколько забирает суета, съедают бесконечные заботы, сжирают тревоги опасения, а сил больше со временем не становятся! Мы становимся больными или ветхими, чувствуя приближения старости и самого конца, с ним приходят и страх, диктуемый совестью. Душа и тело в вечном дисбалансе, поскольку вечное со временным мало общего имеет, от сюда не можем мы найти гармонии, хотя ищет человек ее, начиная с первопредка, но не найдет даже в последнем из нас. Но это не значит, что нет нужды искать, успокоение не может быть в невозможной гармонии, мы успокоимся, когда разделится душа от тела, но если помнить о себе, как об искре, которую и глаз то не всегда заметит, исчезнет и зависть, и прочие разрушительные силы.

Не делать никому, того, что не желал бы себе, и помнить о смерти каждый день своей жизни. Помнить о своей смерти — это не значит спекулировать ей, впадая в жалость к себе, но помнить о ней, значит, не забывать о том, что последует после, о прямой связи событий предшествующих уходу из жизни, с последующим за этим, это значит быть готовым к этому переходу в мир иной, и следующей, за очень кратким промежутком времени, Вечности, в Которой и Жертвой Которой мы спасены в надежде!..

Когда мы ставим себя в отчаянии противниками к Богу, то становимся в тягость к себе, чем дольше это будет продолжаться, тем тяжелее нам будет нести это ярмо. Посмотрите на ведущих праведный образ жизни, они летают, почти не касаясь ногами земли, они светятся, и молодо выглядят, их взгляд согревает и обнадеживает, они живут перед Богом, и нет тяжести, кроме своих грехов, даже когда они молятся о всем мире. А почему? Душа не стареет, всегда остается юною, тело подвержено старости, болезни и эта, наше сегодняшняя плоть, гниению, часто еще при жизни.