Джонатан Франзен - Поправки

– Под каким предлогом нас задержали? – спросил Чип. Его сильно трясло, но главное сражение он выиграл.

– Нас обвиняют в контрабанде валюты и табачных изделий, – ответил Гитанас.

– Кто обвиняет?

– Боюсь, эти люди – именно те, за кого себя выдают, – сказал Гитанас. – Государственная полиция в лыжных масках. В стране нынче карнавал. Настроение типа «все можно».

В час ночи «полиция» наконец укатила на своих джипах. Чип, Гитанас, Ионас и Айдарис остались стоять в промокшей одежде и с озябшими ногами возле разбитого «форда» и разоренной поклажи.

«Есть и положительная сторона, – подумал Чип. – По крайней мере, я не обделался».

Паспорт уцелел, а также 2000 долларов в кармане футболки, которые ускользнули от внимания «полиции». Ему оставили кроссовки, великоватые джинсы, хорошую спортивную куртку из твида и любимый свитер. Чип поспешно напялил все это.

– Кончена моя карьера мафиозного дона, – прокомментировал Гитанас. – Я больше не претендую на эту роль.

Щелкая зажигалками, Ионас и Айдарис осматривали шасси «форда». Айдарис вынес приговор по-английски, чтобы и Чип понял:

– Машина накрылась.

Гитанас предложил проводить Чипа до погранзаставы на дороге в Сейны, в пятнадцати километрах к западу, но Чип слишком хорошо понимал, что, если б его друзья не сделали крюк, возвращаясь за ним в аэропорт, они бы, вполне вероятно, были сейчас в безопасности у родственников в Игналине, сохранили машину и деньги.

– Э! – пожал плечами Гитанас. – Нас могли пристрелить по пути в Игналину. Может, ты нам жизнь спас.

– Машина накрылась, – со злым восторгом повторил Айдарис.

– Увидимся в Нью-Йорке, – сказал Чип.

Гитанас присел на семнадцатидюймовый компьютерный монитор, осторожно ощупал окровавленный лоб.

– Ага, точно. В Нью-Йорке.

– Поживешь у меня.

– Я подумаю насчет этого.

– Не думай, делай! – взмолился Чип.

– Я литовец, – сказал Гитанас.

Прилив обиды, непомерное разочарование: снова Чипа бросили, отвергли. Но он и на этот раз сумел проявить сдержанность и пустился в путь в темноте, прихватив с собой карту, зажигалку, яблоко и наилучшие пожелания литовцев.

В одиночестве ему полегчало. Чем дольше он шагал, тем выше ценил кроссовки и джинсы, куда более удобное снаряжение для ходьбы, нежели кожаные штаны и модные туфли. Походка сделалась легче, шаг – размашистее, он чуть ли не скользил по дороге. Как приятно идти себе и идти в этих кроссовках!

Но великое откровение заключалось не в этом. Откровение настигло Чипа в нескольких километрах от польской границы. Напрягая слух – не лают ли в кромешной тьме спущенные с цепи хуторские псы-людоеды, – нащупывая перед собой путь, он осознал смешную сторону случившегося и припомнил слова Гитанаса: «Трагедия превращается в фарс». Внезапно Чип понял, почему его сценарий никому, даже ему самому, не пришелся по вкусу: он писал триллер, а надо было – фарс.

Над головой брезжил рассвет. В Нью-Йорке Чип шлифовал и отделывал первые тридцать страниц «Академического пурпура», пока они не отпечатались в памяти с фотографической точностью, и теперь, под светлеющим балтийским небом, с виртуальным красным карандашом «в руках» принялся за виртуальную правку этих страниц, тут что-то меняя, там добавляя гиперболу, расставляя акценты, и каждая сцена становилась в его голове такой, какой пыталась стать с самого начала, – потешной. Трагический герой Билл Квейнтенс превратился в комического дуралея.

Чип прибавил шагу, словно спешил к письменному столу, скорее приняться за сценарий. Поднялся на холм, увидел темный, лишенный электричества литовский город Эйшишкес, а вдалеке, по ту сторону границы, – польские фонари. Две впряженные в подводу лошади высовывали головы из-за проволочного ограждения и ободряюще ржали.

– Посмешнее сделать. Посмешнее! – сказал он вслух.

Крошечный пропускной пункт охраняли двое таможенников и двое «полицейских». Они вернули Чипу паспорт, изъяв толстую пачку литов, предусмотрительно засунутых туда Чипом. Без особой надобности, из мелкого садизма, его заставили несколько часов просидеть в душном помещении, пока пропускали бетономешалки, грузовики с цыплятами и велосипедистов. Утро уже перетекло в день, когда Чипу наконец позволили пересечь границу.

Пройдя еще несколько километров по дороге, он купил в Сейнах злотые и уплатил за ланч. В магазинах – изобилие товаров, Рождество на носу. Мужчины в городе сплошь старики или внешне похожие на римского папу.