Радек Йон - Memento

— Сказать по правде, мне определенно не нравится ваша температура.

Ломки, и ничего больше, ворочаясь в постели, пытался убедить себя Михал.

— Похоже на гнойный тромбофлебит — глубокое воспаление вен. Надо бы этим основательно заняться. Не думайте, пан Отава, все это совсем не просто.

Он попробовал улыбнуться. Жалкое подобие.

— Не вставать, никаких резких движений, не напрягаться, вы поняли? — Она снова прикрыла Михала одеялом.

Ну наконец-то. Его опять затрясло, как осиновый лист.

— Ничего, мы вас из этого вытащим. А вот если бы вы остались дома… Не знаю, не знаю…

Где «дома», подумал Михал.

— Я говорила с вашим отцом, — сказала докторша. — Правильный он мужик, а?

Конечно. Все правильные. Никого ни в чем нельзя винить. Только меня!

Он устало кивнул.

— Может, ты мне в конце концов объяснишь, что с тобой происходит?

Михал еще не видел отца таким разъяренным.

Что он знает? Что может знать? Похоже, обойдется без порки. Думает хоть этим пронять?

— Михал, ты меня слушаешь или нет?

— Слушаю.

— Так в чем дело?

И впрямь никакого ремня? Безнадега. Или усталость. А может, понял, что ничегошеньки из меня уже не выбить?

— Я-то думал, после того прокола ты наконец возьмешь себя в руки. Догонишь, что пропустил, и постараешься, черт побери, не злить меня. И что же? Снова двадцать четыре прогула. Двойки по физике и математике! А ежели наш барин соблаговолит появиться в школе, то спит на уроках! Что ты вообще себе думаешь?

Михал пожал плечами. По правде сказать, у него и времени не было подумать. Раньше за такое я моментально схлопотал бы оплеуху, вдруг понял он.

Угрожающе тихий голос отца:

— Может быть, ты все-таки объяснишься?

А подтекст совсем другой: «И не знаю, что с тобой делать».

— Ты прав, — выдавил Михал. Чего же больше.

— И дальше? — Отец поднял голову.

— Что «дальше»?

Рискую испытывать его терпение?

— Я тебе такую…

Ну наконец-то замахнулся, но затрещину все же не дал. А мама впервые в жизни не заступилась.

— Итак, расставим точки над «i»…

Опять эта привычная отцовская поза с руками за спиной, выпрямленными плечами, втянутым животом, будто вот-вот начнет рапортовать.

— Пока ты на нашем иждивении, от тебя требуется: средняя отметка — четверка, никаких нарушений дисциплины, помощь по дому и на даче. Ни больше, ни меньше. Согласен на наши условия?

Длинная тягостная пауза.

— В противном случае твоя учеба в гимназии быстренько закончится и тебе придется подыскивать работу.

Михал кивнул. Чего еще ждать. Не все ли равно.

— Да ты еще дерзишь? — вдруг взревел отец.

Похоже, он больше меня боится, что я вылечу из гимназии, осенило Михала.

Голос отца из-за двери комнаты:

— Он, видите ли, не желает со мной разговаривать! Можно подумать, это я виноват!

Ну вот, вместо меня достанется маме.

— Может, скажешь, чтоб я прощенья у него попросил? Я? Интересно, за что? Ну погоди, сыночек. Такой войны ты еще не видел!

Конечно, куда уж больше, подумал Михал. И вспомнил, как однажды после родительского собрания, когда классная настучала, что он и Олина Махова на большой перемене ходят в обнимку, отец в наказание постриг его наголо. Всю субботу потом Михал проплакал, спрятавшись в подвале. Но когда вечером отец встретил его в дверях обязательным вопросом «Где ты был?», он нарочно ответил: «С Олиной!» Точно сам нарывался на затрещину.

Едва отец ушел на дежурство, в комнату проскользнула мама.

— Что с тобой, Михал? Таким ты никогда не был.

А каким, интересно, я был? Каким ты меня хотела видеть. Навеки любящий сын. Безоговорочно… Незыблемо… Только бы не повзрослел. Не стал самостоятельным. За это можно изредка кое-что разрешить.

— Что случилось?

— Ничего, мам… Правда.

— Нельзя отца дразнить. Ты что, не понимаешь?

Вечные запугивания отцом. Интересно, кто из нас двоих его больше боялся?

— Да я понимаю. Я стараюсь. Честное слово.

Честное слово наркомана. Ха-ха-ха…

— Что с тобой, сынок? Скажи!

— Правда ничего.

— Думаешь, я не знаю, что было позавчера?

Сердце ёкает.

— Когда я утром собиралась на работу, тебя еще не было дома. Ведь так?

Рука на моем плече, как в детстве.

— Михал, а если серьезно, тебе не кажется, что ты для этого еще слишком молод?

Я для всего и всегда молод, мама. По-твоему.

— У тебя роман.

Он покачал головой.

— Где ты был?

— На дискотеке. С друзьями.

— Она же не до утра.

— Потом мы просто бродили.