Григорий Волчек - Феодал. Федерал. Фрондер. Форпост

Я узаконил реституцию – вся изъятая большевиками после революции собственность была возвращена законным хозяевам – наследникам бывших владельцев. Таковых оказалось не очень много (большинство правоустанавливающих документов не пережили бурного века), но несколько сотен тысяч человек набралось. Как правило, они не стали менять профиль полученных во владение объектов и либо перепродали их, либо установили рыночную арендную плату.

Я провел широкую налоговую и уголовную амнистию, и на свободу вышла почти половина обитателей «архипелага ГУЛаг» – 120 тысяч «экономических преступников», столько же краткосрочников плюс женщины и старики, отмотавшие больше половины срока за нетяжкие преступления. Разгруженные лагеря я гуманизировал: благоустроил, частично расконворировал и загрузил работой, приносящей зонам и зекам нормальный доход, а государству – дополнительные налоги. Всплеска преступности амнистия не вызвала – все освободившиеся зеки прошли через программу социальной реабилитации, предусматривавшую психологическую помощь, переобучение, обеспечение жильем и работой.

Развивая антикриминальную тему, я ввел в обиход понятие «преступная организация», и, опираясь на него, расформировывал целыми звеньями – таможенные управления, госкорпорации, подрядные строительные организации, сервисные компании ЖКХ, рынки, торговые сети. Я выслал всех незаконных мигрантов, для граждан безвизовых стран ввел дактилоскопический контроль на границах. Компании, привлекшие к работе хотя бы одного незаконного мигранта, лишались права работать навсегда.

Вообще, тезис «навсегда» получил широкое распространение. Компания, осуществившая незаконную застройку, прекращала строить навсегда (а постройка сносилась, даже если это был многоэтажный дом), роддом, в котором был обнаружен стафилококк, ликвидировался навсегда, магазин, в котором обнаруживался контрафакт, закрывался навсегда, следователи, прокуроры и судьи, причастные к таким позорным процессам как «топкое дело» или «дело Cunt Rage», изгонялись из правоохранительных органов навсегда.

Ленин и вся коммунистическая гвардия с Красной площади перезахоронены на новое федеральное кладбище в Подмосковье. Мавзолей убран. С карты страны стерты все фамилии всех коммунистических лидеров и других «пламенных революционеров». В музеи отправились памятники им – тысячи идолов и идолищ.

Я отказался от проведения чемпионата мира по футболу, а все освободившиеся немалые деньги направил на строительство детских спортплощадок по всей стране. Я остановил предельно коррупционные и ненужные мега-проекты (например, строительство высокоскоростных железных дорог), минимизировал закупку вооружений и спецтехники, направив деньги на социалку. Работники культуры, врачи и учителя стали получать больше, чем банкиры, престиж, уровень и качество работы в социально-гуманитарной сфере существенно поднялись.

Я повысил пенсионный возраст до 65 лет для мужчин и женщин, введя одновременно льготы по трудоустройству пожилых людей.

Но главное – я ликвидировал «коррупционный налог», а точнее – удавку на шее экономики, страшную опухоль, дававшую метастазы. И экономика задышала нормально, стала развиваться, охотнее платить налоги, ставки которых были снижены, и рост ВВП увеличился сразу вдвое.

Соответственно, я стал довольно популярен в народе. На мой предвыборный митинг на Поклонной горе в конце мая без всякого адмресурса собралось без малого миллион человек, а на самих выборах президента, состоявшихся 1 июня, я взял почти 70 процентов голосов. Естественно, выборы были абсолютно честные и прозрачные – я публично предупредил всех членов избиркомов, что за воровство голосов, даже и в мою пользу, воры обязательно сядут в тюрьму.

Одновременно мне удалось мобилизовать и провести в Госдуму (парламентские выборы прошли одновременно с президентскими) весьма достойных людей. Ни один из тех, кто голосовал за «антисиротский закон», в новый состав Госдумы не прошел, тем более что и «Единая Россия», и ОНФ в апреле тихо и мирно самораспустились ввиду массовой эмиграции их руководителей.

Жил я безвылазно в кремлевской квартире, работал с утра до ночи, а в воскресенье вечером, если хватало сил, пешком ходил с женой в театры – благо театральный квартал неподалеку. Чувствовал я себя нормально – работа и вправду лечила, да еще и кремлевская медицина старалась вовсю.

Вот так я жил и работал. Нормально. Не так страшен черт, как его малюют.