Григорий Волчек - Феодал. Федерал. Фрондер. Форпост

– Ладно, не пугай, не страшно! Ты культурен, не кровожаден и рационален, поэтому дашь людям возможность смыться. Кто поумнее, спрячет бабки получше и уедет куда подальше, да все в тот же Израиль, кто подурнее – останется и сядет, чтобы через полгода-год выйти по широкой амнистии на фоне очередной волны гуманизации исправительной системы. Так ведь?

– Примерно так.

– Видишь – я тебя, гнилого интеллигента и либерала, вижу насквозь и без всякого досье! Ну, в общем, так. К работе приступишь сегодня, в двенадцать ноль-ноль по московскому времени. Сейчас дуй по-быстрому домой – мойся, брейся, одевайся поприличнее, через два часа жду тебя в Кремле, там запишешь телеобращение, получишь в зубы ядерный чемоданчик и прочие причиндалы, и начнешь править. До момента вступления в должность ни с кем не контактировать! Ни с кем ни гу-гу! Давай, шевелись, а я пока еще поработаю напоследок – надо клад закопать в секретном месте и окно на границе обеспечить.

Думы не было, я совместил посты и.о. президента и и.о. премьера. Мало легитимности, много полномочий, и страна, жаждущая перемен! Идеальная ситуация для реформ.

И реформы пошли – валом. Я заменил всех начальников от главы района и выше. Всех! Это была не презумпция виновности, а острая необходимость, вызванная, в том числе, и тотальным кризисом доверия в стране. Как ни странно, все прошло гладко, даже с Чечней проблем не возникло: Кабиров чуть-ли ни первым пришел с заявлением об увольнении по собственному желанию – умный парень, сориентировался правильно.

С заменой управленцев вопрос решился просто: пришли замы, а чуть позже и новая генерация людей. Я поставил на поток подготовку новых кадров: лучшие кадровые агентства мира искали мне грамотных людей по всей стране и за ее пределами.

Я укомплектовал правительство проверенными кадрами. Вице-премьерами стали недавно вышедший из тюрьмы Городковский (природные ресурсы, экономика, инвестиции), Завальный (правоохранительные органы с акцентом на тотальную борьбу с коррупцией), Чубарь (наука, технологии, информатизация, связь, транспорт, энергетика), Земцов (социалка, ЖКХ, строительство), Седых (регионы, межнациональные отношения), Чуприн (финансы), Кирьянов (аппарат, общие вопросы).

ЮКОН был в полном объеме вычленен из «Роснефтепрома» и возвращен законным владельцам, а все причастные к этому позорному делу были навсегда изгнаны из правоохраны, суда и бизнеса. Сели в тюрьму и все причастные к делу Марецкого.

Полицию – ключевой сегмент силового сообщества – возглавил мой старый прикамский товарищ генерал Шебалин. ГИБДД как символ коррупции я ликвидировал, передав ее полицейские функции патрульной службе, а административные – сугубо гражданской транспортной инспекции.

ФСБ я расчленил, и все оставшиеся звенья этого монстра/спрута (контрразведка, военная контрразведка, ФАПСИ и погранслужба) сократил до уровня минимум миниморум.

Армию радикально сократил, почти все сухопутные войска пошли под нож, осталась только ядерная триада и части постоянной боеготовности и быстрого реагирования – десантура и спецназ. Все военнослужащие срочной службы переведены на контрактную основу. Все уволенные офицеры получили благоустроенные квартиры. Одновременно с ними получили обещанные много лет назад квартиры ветераны Великой Отечественной войны.

Внутренние войска я переформатировал в Национальную гвардию. Убрал военизированные звенья из гражданских министерств, и вообще, провел «распогонивание».

Каждый день мы уменьшали количество государства в стране – приватизировали госсобственность, упраздняли ведомства, ликвидировали избыточные регулирующие функции, отменяли удущающие бюрократические и коррупциогенные законы и позаконные нормы и инструкции. Многие функции госконтроля передали негосударственным структурам – саморегулирующим организациям, общественным и профессиональным объединениям. Так в стране расширялось пространство экономической свободы.

Конечно, в ходе ускоренного разгосударствления мы боялись элементов хаоса, и даже создали в правительстиве специальную комиссию по оперативным вопросам с полномочиями экстренно разруливать критические ситуации. Но, как и в конце 1991 года, когда на фоне развала СССР и начала радикальных экономических реформ был создан аналогичный орган, наша комиссия провела одно организационное заседание и тихо почила в бозе – народ и экономика прекрасно обходились без избыточной опеки государства.