Болеслав Прус - Форпост

Болеслав Прус

Форпост

{1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.

I

Из-под маленького, как хата, пригорка бьет ключ - это исток реки Бялки. Он выдолбил в каменистой почве впадину, и вода в ней бурлит и гудит, как рой пчел, готовящихся к отлету.

На протяжении мили Бялка течет равниной. Села, леса, деревья в полях, кресты на распутьях - все видно как на ладони, но уменьшенное расстоянием. Равнина похожа на круглый стол, а человек посреди этого стола - точно муха, накрытая голубым колпаком. Ему дозволено есть все, что он сумеет сыскать и чего не отнимут у него другие, лишь бы он не заходил чересчур далеко и не слишком высоко возносился.

Но всего в одной миле к югу попадаешь как бы в другую местность. Низкие берега Бялки расступаются и становятся выше, гладь полей взбухает буграми, тропинка то поднимается вверх, то падает вниз, снова поднимается и снова падает - все круче и все чаще.

Равнина исчезла, кругом овраги, и вместо широких просторов справа и слева, впереди и позади вырастают высокие, в несколько этажей, холмы отлогие или обрывистые, голые или поросшие кустами. Из одного оврага переходишь в другой, еще более дикий и узкий, потом в третий, четвертый... десятый... Сыро, пронизывает холод; взбираешься на горку и видишь огромную сеть разветвленных и переплетающихся между собой оврагов.

Еще несколько сот шагов по течению реки - и ландшафт снова меняется. Холмы тут ниже и стоят порознь, как громадные муравейники. В полдень солнечные лучи ударяют прямо в глаза; край оврагов остался позади, и открылась широкая долина Бялки.

Если земля - стол, на котором провидение уготовило трапезу для всех созданий своих, то долина Бялки - гигантское овальное блюдо с сильно загнутыми краями. Зимой оно белое, а в остальные времена года напоминает майолику, расписанную цветистыми узорами, суровыми, неправильными по рисунку, но прекрасными.

На дне этого блюда божественный гончар поместил луга и с севера на юг перерезал их лентой Бялки; на синем фоне реки гребни волн отливают по утрам и по вечерам багрянцем, золотом - среди дня и серебром - в ясные ночи.

Отделав дно, всемогущий мастер принялся лепить края, тщательно следя за тем, чтобы ни один из них не был похож на другие.

Западный край дик и мрачен. Луг здесь упирается в крутые склоны холмов, покрытых осыпью известняка. Лишь кое-где растет кустик шиповника, карликовая береза или чахлая черешня. Местами видна голая земля, как будто с нее клочьями содрали шкуру. Даже самые стойкие растения бегут отсюда, и вместо зелени тут желтеет глина, сереют песчаные пласты или торчит утес, ощерившийся, как мертвец.

Восточный край совсем иной: он расположен амфитеатром, в три яруса, которые полого поднимаются один над другим. Первый ярус, у реки, - чернозем; в одной стороне его среди садов выстроились в ряд хаты - это деревня. На втором ярусе, суглинистом, чуть не над самой деревней раскинулась помещичья усадьба, - их соединяет старая липовая аллея. Вправо и влево большими прямоугольниками, засеянными пшеницей, рожью и горохом или занятыми паром, тянутся господские поля. Наконец, в третьем ярусе - песчаная почва; ее засевают овсом или рожью. Еще выше, как бы подпирая небо, чернеет сосновый лес.

Северный край долины холмистый, но холмы тут стоят в одиночку, как курганы. Три из них (в том числе и самый высокий в округе, с сосной на вершине) принадлежат крестьянину Юзефу Слимаку.

Хуторок этот - точно пустынь: вдалеке от деревни и еще дальше от имения.

В нем десять моргов земли; с востока он примыкает к реке Бялке, с запада - к большаку, который именно в этом месте пересекает долину и спускается к деревне.

Все постройки Слимака теснятся у дороги. Тут и хата с двумя дверьми на большак и во двор, и конюшня под одной крышей с хлевом и закутом для коровы, и рига, и, наконец, навес, под которым стоят телеги.

Мужики из долины в шутку говорили про Слимака, что он живет, словно в сибирской ссылке. "Правда, до костела ему ближе, чем нам, - прибавляли они, - зато не с кем перекинуться словом".

Однако пустынь эта была не так уж безлюдна. В теплый осенний денек на холме можно было увидеть белую фигуру батрака, пахавшего на паре лошадок хозяйское поле, или жену Слимака с девкой-работницей, когда они обе в красных юбках копали картошку. В ложбинке между холмами обычно пас коров тринадцатилетний Ендрек Слимак, выделывавший при этом удивительнейшие выкрутасы. А если б хорошенько поискать, можно было найти и Стася, восьмилетнего мальчонку с белыми, как лен, волосами: он либо бродил по оврагам, либо, усевшись на горке под сосной, задумчиво глядел в долину.