Альфред Кох - Отходняк после ящика водки

Поклевка у хариуса очень странная. Вот если взять обыкновенную радужную форель, то клюет она для своего размера сильно и активно. Однажды я у себя под Москвой в пруд весной запустил форель. Мальков 100–200 граммов каждый. К сентябрю они вымахали по полтора килограмма, и вытаскивать их удочкой было довольно забавно. Схватившая крючок рыба носилась по пруду и иногда даже обрывала леску. Хариус же клюет едва заметно, и можно просто с непривычки прозевать поклевку. Но если ты приноровился, то потом его таскать одного удовольствие.

Наловив первое ведро, мы отнесли улов на камбуз, и нам приготовили тартар. Делается это так: сырое филе хариуса разрезается на мелкие кусочки (не больше сантиметра), поливается немного уксусом, немного соевым соусом, добавляются соль, перец, рубленый репчатый лук, и все. С холодной водкой и черным хлебом – объедение. Вот сейчас пишу, а у самого слюнки текут. Гы-гы, животное.

К значительным гастрономическим открытиям в этой поездке следует отнести также фаршированного сига. На Ладоге его обычно жарят или солят. Иногда варят уху. А вот на Байкале еще и фаршируют. Вкусно – как у евреев. Кстати, байкальский сиг крупнее ладожского, и я жалею, что мне не удалось половить его на Байкале. Очень достойная рыба.

Весь день прошел в рыбалке. Мы были очень довольны собой, и за ужином, на котором подавали, понятное дело, жареных хариусов, их ловля была одной из главных тем разговоров. Ночью мы взяли курс на северо-восток и пошли к восточному берегу Байкала.

Проснувшись, я вышел на палубу и – обалдел. Красота стояла невероятная. Представьте себе ровную гладь прозрачной воды, мощную пихтовую тайгу на желтом берегу, а позади – синяя громада Баргузинского хребта. На небе ни облачка. Солнце уже оторвалось от горизонта и ярко заливает это все богатство теплым, ровным светом… Рериховские краски, рериховский масштаб. Нет слов.

Ребята, подтверждаю: Байкал – это круто. Я, видавший много всяких красот и много поездивший человек, прямо заявляю: Байкал в районе Баргузина можно поставить в один ряд с такими всемирно известными красотами, как, например, вид на Сорренто с развалин дворца Тиберия на Капри, Ниагарский водопад или закат на Замбези в Африке. Ну да ладно, это уже не про рыбалку… Как-нибудь в другой раз.

А.К.

«Главное – развлечь читателя!» Этот девиз постоянно вдалбливает нам в мозги издатель Игорь Свинаренко, признанный ас журналистики. И вот мы, неофиты, восприняв буквально этот тезис, бросились на амбразуру, не щадя ни своей, ни чужой репутации. Мы начали печатать падонковскую прозу и поэзию. Мы привлекли к сотрудничеству одну из самых веселых женщин России – Валерию Новодворскую. Мы начали сами, наконец, писать экстремистские тексты.

В рамках этого эксперимента в редакцию журнала «Медведь» пригласили модную писательницу Оксану Робски. Визит ее был ярок, прежде всего своей скоротечностью. О причинах и поводах случившегося вызвался высказаться Альфред Кох. Так и появился нижеследующий образец синтетического жанра. Этот текст («криатиф») – ублюдок, возникший в результате случки литературной критики и неудавшегося интервью. Да еще и с примесью легкой падонковатости. Мы сами понимаем всю беспомощность этого «криатифа» по сравнению с фундаментальными трудами виновницы торжества. Но мы по-прежнему считаем, что главное – это развлечь читателя. И исключительно с этими целями мы печатаем данный набор букв. Который (поверьте, это искренне) никаких других целей не преследует.

У Чехова есть рассказ «Сапожник и нечистая сила». В нем описана стандартная ситуация: человек (в данном случае сапожник) продает душу дьяволу в обмен на «счастье». Каково же счастье в представлении сапожника? Оно такое – ехать в пролетке, в новой поддевке и хромовых сапогах, чтобы рядом сидела толстая грудастая баба и чтобы в одной руке был окорок, а в другой – четверть хлебного вина.

Я много раз сталкивался с таким представлением о «счастье». Когда я был молодым, у меня мечты не двигались дальше отдельной квартиры, поскольку с семнадцати до тридцати лет я жил по питерским общагам и коммуналкам.

Я помню многих друзей-предпринимателей в конце восьмидесятых и самом начале 90-х, которые пределом мечтаний считали 100 тысяч долларов. Так и говорили – заработаю 100 тысяч и завяжу с бизнесом. А что, денег лом, буду всю жизнь теперь загорать. Хоть в Дагомысе, хоть в Ялте.