Анатолий Жуков - Голова в облаках

После шести часов народу стало прибывать больше, и скоро вокруг сидящей на скамейках, стульях, табуретках и тарных ящиках аудитории собралась густая толпа. Она обтекала красную бочку и мороженщицу с тележкой, включив их в общую аудиторию, и иногда продавщицы прерывали торговлю: «Погодите, интересное что-то, дайте послушать».

Когда Митя Соловей зачитал жалобу Федьки Черта и стал спрашивать его самого, в толпе послышался шум: «Пустите же, нам скорее надо… Подвинься, чего выкатил шары-то, у меня ребенок дома обревелся!» — и к судейскому столу выскочили помятые и растрепанные Одноуховы, свекровь и сноха. С ходу, не слушая друг дружку и махая руками перед озадаченными судьями, они кинулись в атаку:

— Я У нее двоих детей вынянчила и пилит и пилит каждый день карга старая а ты мне третьего а муж-то за нее заступается он ей сын а сейчас ненужная стала какой же мир в семье давайте квартиру я пенсионерка районного значения у меня медаль есть света не вижу к Адамову который год ходим к бюрократу и правильно что его судите паразита так ему и надо а если посадите кто же нам квартиру даст…

Юрьевна подняла голову от бумаг: Митя Соловей переглядывался с Черновым и слушал, не перебивая. В толпе смеялись, кто-то одобрил поведение председателя: «А Митя Соловей-то у нас голова-а — ждет, когда пары выпустят, не торопит зря».

Наконец клапаны закрылись, женщины утихли и стали повязывать легкие косынки, спущенные на плечи. Тогда председатель выяснил, что им нужна отдельная квартира для свекрови, а Титок Адамов [26] Адамов Тит Васильевич — заведующий отделом учета и распределения жилплощади при Хмелевском райисполкоме. не дает, волынит уж десять с лишним лет, правильно вы его судите, так ему и надо. Конечно, публика опять развеселилась, поняв, что Адамов спутан с котом и опять отвертелся от наказания, а Одноуховы, узнав о своей ошибке, заторопились домой.

Это недоразумение задело больную тему бюрократизма и казенщины, шум поднялся великий, но установить конкретных виновников оказалось невозможно. Говорили, что в Хмелевке слишком много собраний и совещаний, много мероприятий, которые только создают видимость работы — галочка поставлена, дело сделано, все хорошо. А что тут хорошего?

Юрьевна дождалась, когда Митя Соловей навел тишину, и стала записывать показания очередного жалобщика.

— Сеть была на семьдесят метров, всеё изгрыз, жулик, — говорил кривоногий Федька Черт. — Вот Иван видал, он скажет.

Подтверждение долговязого Ивана Рыжих было неуклюжим, и Митя Соловей с Мытариным прижали их, как ужей вилами: где изгрыз? когда? при каких обстоятельствах? С каких это пор коты полюбили есть капроновые сети?… Ах, была с рыбой. Почему же не выбрали рыбу и оставили сеть в лодке?… Ремонтировать хотели? Значит, она уже была порвана? И куда же вы ее положили?… В носовой рундук? Но тогда как смог открыть этот ящик кот?…

— Да врут они, слушай! — Из толпы выдвинулся Сидоров-Нерсесян и хлестнул жгучим взглядом рыбаков. — Как инспектор рыбнадзора авторитетно утверждаю: врут с сознательной целью. От меня сеть прятали, от закона. Нерест был объявлен, а они, слушай, ловят. Есть у вас совесть, нет?! Или не просохли после вчерашнего?

Иван Рыжих косился на своего продувного приятеля и уже готов был отступиться, лишь бы уйти из этой толпы на волжский простор, но Федька Черт держался неотступно. Какой же он мужик, если не опрокинет чистенького Митю Соловья, если не смутит престарелых активистов Кириллыча и Юрьевну, если не отобьется от своего директора и рыбнадзора! А Титкова надо каждый день колотить, и тогда будет справедливо. Ишь, заслонился котом, шкуродер несчастный! А мы и кота твоего отделаем, не думай, мы и коту хвост оттяпаем.

— Врут они, алкаши, — поддержал инспектора Титков, промочив горло для ясности голоса. — Четвертак хотели с меня содрать. Зимой мне сами сетку совали: возьми за двадцать пять рублей, новая. Дур-раки! Неужто я куплю казенную снасть в частную собственность.

В публике зашумели!

— Они и рыбу налево сплавляют. Половину приемщику сдают, а половину себе. Потом дерут с нас по рублю, по полтора, стыд потеряли.

— А вам за полтину отдать? В магазине вон хек безголовый и тот по рублю…

— Поэтому ты и ловишь в нерест, слушай!

— Значит, они не соблюдают необходимых правил, стимулирующих размножение рыбы?

Последние слова принадлежали старому Илиади, который однажды оштрафовал рыбаков за нарушение санитарных правил. Они этого не забыли, и сейчас Иван Рыжих обрезал его: