Виктория Хислоп - Путешествие за счастьем. Почтовые открытки из Греции

Антигона приняла предложение в большей степени ради сестры, чем ради себя. Она знала, что была помехой на пути Исмини к счастью (младшая сестра горела желанием выйти замуж и покинуть дом). Дела могли бы обстоять иначе, не будь Исмини так безупречно красива — светло-зеленые глаза, светлые шелковистые волосы, сияющая кожа и россыпь веснушек (не много и не мало) на маленьком носике. Она была просто куколка, и взгляды мужчин неизменно устремлялись к ней.

Если Исмини мечтала о необыкновенном будущем, то Антигону вполне устраивала ее жизнь в Пирее. В середине 1930-х годов Пирей был быстро растущим городом с населением около двухсот тысяч жителей и богатой культурой. В театре или кино всегда показывали что-то новое, часто устраивались художественные выставки. После смерти матери — Антигоне тогда было пятнадцать — отец предоставил им с сестрой довольно большую свободу. Они бывали где хотели, а жизнь в городе била ключом.

Антигона много читала, часто садилась у открытого балконного окна и рисовала то, что видела: обычно корабль или одно из неоклассических зданий города с морем на заднем плане. Иногда она делала наброски прохожих на улице, а потом в тишине дома расцвечивала рисунки красками. «Тебе нужно преподавать!» — говорила ей Исмини, и она последовала совету сестры, что приносило небольшой доход и независимость. Но шли годы, и будущее виделось ей неутешительным — так она и останется учительницей рисования, вековухой, которая живет в отцовском доме. Это окончательно склонило ее к решению выйти замуж.

Она знала, что в браке с Кристосом Вандисом ей придется идти на жертвы и его богатство вряд ли компенсирует потери. В Пирее у Антигоны с детских лет были друзья, и на свадьбе она видела много знакомых лиц, но, когда торжество закончилось, поняла, что присутствовала на прощальной вечеринке.

Потом они с мужем провели два дня в отеле «Гранд-Бретань» в Афинах, после чего вернулись в Пирей, откуда немедленно отправились на Андрос. Ее отец, сестра и трое близких друзей пришли помахать ей на прощание, судно все больше удалялось от берега, провожающие превратились в крохотные безликие фигурки, и она вдруг подумала, что эти маленькие точки, на которые она смотрит, может быть, и не знакомые ей люди, а какие-то чужаки.

Антигона порадовалась, что муж ушел на мостик. В горле у нее застрял ком, она едва сдерживала слезы, когда все, что было ей дорого, — люди, дома, корабли у причала — постепенно растаяло вдали. Платочек, которым она махала провожающим, пригодился для того, чтобы утереть мокрые глаза. Никогда не любила она Пирей сильнее. У нее камень лежал на сердце. Она знала, что теперь долго не увидит родной город.

Андрос показался в иллюминаторе, когда судно подходило к причалу в Гаврио. Антигона лежала на койке в каюте, мучимая морской болезнью. И только когда всякое движение снаружи прекратилось, она открыла глаза. За стеклом сияло голубое небо. Ее желудок перестал подскакивать к горлу, и она осторожно села. Вдоль берега тянулись зеленые холмы и ряд домов. Прежде чем выпить воду из стакана, предусмотрительно поставленного кем-то на полочку у койки, молодая жена посидела некоторое время спокойно, убедилась, что ее не укачивает, потом посмотрела на себя в маленькое зеркало на внутренней стороне двери. Увидела серое, восковое лицо. Под глазами синяки. Она расчесалась, быстро накрасила губы, нарумянила щеки.

Раздался резкий стук, дверь в тот же миг открылась, и вошел Кристос.

— Готова? — спросил он, игнорируя ее недавние страдания. — Там ждет машина — она отвезет нас в Хору. Кто-нибудь возьмет твои вещи.

Она выдавила улыбку и пошла за ним по узкому коридору, обитому деревянными панелями, потом вверх на палубу по полированной лестнице.

Между портами ее родного Пирея и незнакомого Андроса было два существенных сходства: море и суда. Во всем остальном Андрос ничуть не походил на ее прежний дом. Кристос сидел рядом с водителем и не умолкал ни на минуту, пока они ехали по петляющей прибрежной дороге. Антигона молчала на заднем сиденье. На нее опять накатывала тошнота, и за два часа пути из Гаврио до дому женщине пару раз пришлось просить водителя остановиться.

Машина виляла, повторяя все зигзаги и повороты дороги, а Антигона смотрела в окно, время от времени невнятно мыча в подтверждение того, что она слушает Кристоса. Муж рассказывал ей об обществе, частью которого она теперь станет. Преодолевая туман головокружения, которое не отпускало ее, она слушала перечень имен. Кто есть кто, кто родня, кто на ком женат, с кем дружить, кого избегать. Со слов мужа ей показалось, что она должна общаться только с женами других судовладельцев.