Джон Ирвинг - Покуда я тебя не обрету

– Восхитительное утро, не правда ли? – сказала доктор Крауэр-Поппе; Джек не в силах был ничего сказать, она не обиделась и стала говорить о всяких мелочах. – В церкви Святого Петра самые большие в Европе часы – на башне, с четырьмя циферблатами. Может быть, вам дать платок?

Джек покачал головой; он хотел сказать, что слезы у него на лице высушит солнце, но не смог, поэтому просто прокашлялся.

Перед серо-голубой церковью была маленькая площадь с деревьями, на окнах окружающих домов и магазинов стояли горшки с цветами. Рабочие подновляли фасад жилого дома, прямо напротив церкви, стоя на лесах. Один стучал молотком, двое что-то отпиливали, четвертый возился с какими-то трубами – видимо, им нужно было надстроить еще этаж лесов.

Этот последний и заметил доктора Крауэр-Поппе и помахал ей рукой, его товарищи за ним, один присвистнул, двое других зааплодировали.

– Вы с ними знакомы? – спросил Джек Анну-Елизавету, он был рад, что снова обрел дар речи. – Или это обычные рабочие?

– Увидите, – сказала она. – Эти рабочие не такие, как все.

Странно, сколько людей идут в церковь, а ведь будний день и еще нет восьми. Будут ли служить мессу, спросил Джек доктора Крауэр-Поппе. Нет, ответила она, церковь Св. Петра протестантская, мессы нет, только служба по воскресеньям.

– Мы ведь не можем запретить им приходить, – добавила она, – церковь Святого Петра открыта для всех и каждого.

Целая толпа поднималась по широким, плоским ступеням ко входу в церковь, все люди выглядели местными жителями, совсем не походили на туристов. Вот бизнесмены, вроде вчерашнего банкира, вот женщины с маленькими детьми, целые семьи, даже подростки.

– Они все пришли слушать папу? – спросил Джек.

– Я же говорю, мы не можем им запретить, – объяснила Анна-Елизавета. – До них дошли слухи про Уильяма, вот они и приходят. Все в мире происходит благодаря слухам – так продаются книги и кинофильмы, не так ли?

В церкви яблоку было негде упасть, так что оказалось, что сесть некуда.

– Но вам все равно полагается стоять, – сказала доктор Крауэр-Поппе Джеку, – потому что перед самым концом вы должны будете уйти. Уильям не хочет, чтобы вы видели, чем все закончится, по крайней мере в первый раз.

– А чем все закончится? – спросил он. – Почему я должен уйти до конца?

– Пожалуйста, не надо лишних вопросов, просто делайте, что я говорю, – сказала она. – Клаус – я хотела сказать, доктор Хорват – вас проводит. Он знает, когда пора.

Она снова закрыла лицо руками.

– Мы все знаем, когда пора.

Пол церкви из серого полированного мрамора, вместо скамей – светлые деревянные стулья, расставлены ровными рядами. Прихожане сидят лицом к алтарю, спиной к органисту, словно бы предстоит обычная служба, а не концерт. Джек не понял, почему пришедшие не развернут стулья, чтобы видеть органиста, которого пришли слушать (он понял, что здесь собрались самые верные поклонники папы, они не пропускают ни одного дня, когда он играет).

Орган располагался на втором этаже, в задней части церкви, мануал поставлен так, что органист сидит спиной к алтарю и видит лишь возвышающиеся над собой серебряные органные трубы и их деревянные короба.

Как строго, как изысканно, подумал Джек, органист поворачивается к слушателям спиной, и они к нему!

Рядом с алтарем стояла черная ваза с цветами, а над алтарем была надпись:

Старый немецкий, Джеку пришлось обратиться за помощью к доктору Крауэр-Поппе.

– Ты должен поклоняться Господу Богу твоему и Ему одному служить, – перевела доктор Крауэр-Поппе.

– Наверное, мой папа – то, что принято называть «истинно верующий человек», – сказал Джек.

– Уильям никогда не проповедует, никого не пытается обратить, – сказала Анна-Елизавета. – Он может верить во все, что хочет, но никого никогда не учит, во что следует верить.

– За исключением того, что надо всем все прощать, – заметил Джек. – Он весьма недвусмысленно потребовал, чтобы я простил мать.

– Религия, возможно, тут вовсе ни при чем, – возразила доктор Крауэр-Поппе. – Уильям говорит с позиций банального здравого смысла, вы не задумывались об этом?

Она вывела Джека из церкви наружу, подвела к боковой двери, и они поднялись по узким ступеням на второй этаж, к органу. Он оказался меньше, чем привычные Джеку инструменты, – симпатичный, из светлого дерева, пятьдесят три регистра, построен компанией «Мюляйзен» из Страсбурга.