Чарлз Буковски - Голливуд

Рик Талбот выглядел гораздо моложе, чем на экране. И оказался к тому же очень сдержанным, почти застенчивым.

— А мы часто вас смотрим, — сказала Сара.

— Спасибо.

Потом вошла Франсин Бауэрс. Тоже скользнула к нам. Мы ее поприветствовали. С Риком Талботом она была знакома. Франсин вынула из сумочки блокнотик.

— Послушайте, Хэнк, мне бы хотелось кое-что уточнить насчет Джейн. Она ведь индианка, правильно?

— Полуиндианка-полуирландка.

— А почему она запила?

— Это хороший способ укрыться от жизни и, кроме того, форма медленного самоубийства.

— А вы куда-нибудь ее водили, кроме баров?

— Однажды взял с собою на бейсбол. На стадион Ригли, когда лос-анджелесские «Ангелы» играли с Лигой Тихоокеанского побережья.

— И что же?

— Мы оба здорово набрались. Она чего-то на меня взъярилась и убежала. Я объездил все закоулки, искал ее несколько часов. А когда вернулся домой, она преспокойно спала.

— А какая у нее была манера говорить? Она громко говорила?

— Иногда часами могла не проронить ни слова. А то вдруг ее прорвет — и как начнет орать, кроет всех подряд, все крушит. Поначалу я не обращал внимания. Но она цеплялась ко мне. Я-что же? — отвечал той же монетой. Так мы обменивались любезностями минут двадцать, потом утихали, выпивали по маленькой и давай сначала. Нас нигде подолгу не держали. Даже не вспомнить, во скольких местах нам понадавали пинков под зад. Раз, помню, стучимся в один дом, а нам открывает хозяйка, которая только что от нас избавилась. Как завидела нас, побелела как мел, завопила и с размаху захлопнула дверь.

— Джейн теперь нет в живых? — спросил Рик Талбот.

— Уже давно нет. Никого не осталось из тех, с кем я пил.

— А что же вам помогает держаться?

— Мне нравится стучать на машинке. Это меня возбуждает.

— А я даю ему витамины и держу на низкокалорийной диете, без мяса, — добавила Сара.

— А пить вы не бросили? — спросил Рик.

— Пью. В основном когда стучу на машинке или когда рядом люди. Я плохо себя чувствую в обществе, а как надерусь, все как-то расплывается.

— Расскажите еще о Джейн, — попросила Франсин.

— На ночь она клала под подушку четки.

— Она ходила в церковь?

— Время от времени — к «похмельной мессе», как она выражалась. Эта служба начиналась в полдевятого и длилась примерно час. К двухчасовой, которая начиналась в десять, она терпеть не могла ходить.

— А на исповедь она ходила?

— Не спрашивал.

— А что еще вы скажете о ее характере?

— Разве только то, что, несмотря на ее безумства, ругань и пристрастие к бутылке, все, что она делала, делала стильно. Я и сам у нее кое-чему научился в смысле стиля.

— Спасибо вам за все, что вы рассказали, я надеюсь, это мне поможет.

— Не стоит благодарности.

— Еще ни разу мне не было так хорошо на съемочной площадке, — сказал Рик Талбот.

— Это вы о чем, Рик? — поинтересовалась Сара.

— Здесь есть своя атмосфера, которая обычно возникает на съемках низкобюджетных фильмов. Карнавальная атмосфера чувствуется. Причем такого накала еще нигде не было.

Он не врал. Глаза у него светились, улыбка искрилась неподдельной радостью.

Я заказал еще выпивку.

— Мне только кофе, — сказал он.

Не успели подать выпивку, как Рик сказал:

— Смотрите-ка! Это Сестинов!

— Кто? — переспросил я.

— Он поставил чудесный фильм про кладбище домашних животных. Эй, Сестинов!

Сестинов подошел к нам.

— Присоединяйтесь, — пригласил я.

Сестинов сел.

— Выпьете что-нибудь? — спросил я.

— Нет, спасибо.

— Смотрите, — сказал Рик Талбот, — здесь Иллиантович!

Иллиантовича я знал. Он сделал несколько мрачных фильмов про то, как мужественные люди преодолевают насилие. Они были хоть и мрачные, но хорошие.

Он был очень высокий, с кривой шеей и сумасшедшими глазами. Эти сумасшедшие глаза тебя так и сверлили, так и сверлили. От этого становилось не по себе.

Мы потеснились, чтобы освободить ему место. Кабинет уже был полон.

— Выпить не желаете? — спросил я.

— Двойную водку, — ответил он.

Это мне понравилось, я махнул рукой официанту.

— Двойную водку, — повторил он официанту, сверля его сумасшедшими глазами. Тот побежал исполнять свой долг.

— Отличный вечерок, — сказал Рик.

Мне нравилось, что Рик не выпендривался. Это не кот наплакал, когда парень из сливок общества откровенно говорит о том, что ему весело с тобой.

Иллиантович получил свою двойную водку и залпом опрокинул стаканчик.