Чарлз Буковски: Сборник рассказов

ЧАРЛЗ БУКОВСКИ

Сборник рассказов

И НЕ ПЫТАЙТЕСЬ...

Попытка

В издании справочника "Кто есть кто в Америке" 1992 года статья о Чарлзе Буковски занимает 29 строк. "Буковски, Чарлз. Автор. Род. в Андернахе, Гер., 16 авг. 1920 г. Переехал в США, 1923 г. Ж. Линда Бейль; 1 ребенок, Марина-Луиза, от брака с Барбарой Фрай, 1955. Студент, Городской Колледж Лос-Анжелеса, 1939-41... Получил стипендию Национального Фонда Поощрения Искусств, 1974. Лауреат премии издательства "Луджон Пресс"..." А дальше, очень мелким шрифтом - названия книг: стихи, сборники рассказов, романы, киносценарии, редакторские работы, - закадровые повествования в фильмах о нем, фильмы, снятые по его книгам, магнитные записи... И в самом конце, там, где у его соседей по странице, уважаемого хортикультуриста и педагога Мартина Джона Буковача и достойного физиотерапевта Элен-Луизы Буковски, значатся подробнейшие домашние и рабочие адреса и контактные телефоны, курсивом набрано только два слова: Не пытайтесь.

Описывать, загонять в рамки, присваивать Чарлза Буковски или навещать его дом уже пытались многие. И будут еще пытаться, поверьте: он стал моден, а соблазн побыть причастным к настоящей литературе, хоть и посмертно, очень силен (здесь, наверное, и я не исключение). Фигура литературного культа, противоречивый и неуживчивый, сварливый и вздорный, он мифически мудр для поклонников своего обильно орошенного бухлом просторечия, однако, изводяще "нелитературен" для многих академиков.

В 1966 году преданный издатель Буковски Джон Мартин основал в Санта-Розе, Калифорния, издательство "Черный Воробей" (Black Sparrow Press) только для того, чтобы предоставить голос тоскливым размышлениям автора, публиковать его плохо замаскированные автобиографические наброски, житейские истории, нелицеприятные наблюдения и нарочито некрасивые стихи. В 1993 году Мартин составил последнюю прижизненную антологию Буковски "Беги Вместе с Добычей" (Run With The Hunted). Весь опубликованный "Черным Воробьем" поэтический и прозаический материал (и в этом - очарование книги, хотя в антологию не вошли такие жемчужины, как "Заметки Старого Козла" [Notes of a Dirty Old Man, 1969] или "Прекраснейшая Женщина в Городе" [The Most Beautiful Woman in Town, 1967-83]) расположен в грубо хронологическом порядке - от воспоминаний карапуза к "крепости заднего ума" старого прожженного циника. Результатом стало появление некоего смутного мемуара - ведь для последователей жизнь автора в высшей степени неотделима от его работы. Буковски-автор не единожды за свою жизнь призывал на помощь "второе я" Генри Чинаски (друзья называют его Хэнком), вытаскивавшего на страницы книг семь десятилетий битв своего создателя: со шрамами от прыщей, с барменами, шлюхами, тотализатором на скачках. Великое множество унылых историй Буковского - как вечное сражение черного юмора с убожеством жизни, как память о бесконечной череде тупых ударов по голове, о провалившихся вылазках из захламленной писательской конуры в мир работяг, шабашников и почтовых крыс.

"Большую часть своего барахла я пишу, когда пьян," - объявляет один из его персонажей. - "Когда я трезв, я - просто экспедитор, да и то не очень добросовестный."

"Абсурд у Буковски обволакивает каждый факт жизни липким сиропом, пока чаяния человечества не низводятся до смешного," - писал критик Джеймс Салливэн в нью-орлеанской газете "Таймс-Пикайюн". - "Ни бедность, ни убожество не празднуются. Они просто есть."

ногти; ноздри; шнурки

не очень хорошая ночь в Сан-Педро этого мира

Видимо, такая зацикленность на бытии и объясняет успех писателя за пределами Америки. Кажущаяся плоскость повествования легко переводится на другие языки - и остается лишь на поверхности. Смесь хорошо натренированной отточенности стиля и монотонного, полупьяного внутреннего голоса, постоянно возвращающегося к началу высказывания, настойчивого, подчеркивающего нечто очень важное, убеждающего в правоте мыслей и поступков хозяина - не знаю, насколько легко воссоздать это на немецком или итальянском, где терпимость языка значительно выше, чем в русском. И в Германии, и в Италии, кстати, этот экзистенциальный распад повествования возводил Буковски на вершины списков бестселлеров неоднократно. Не думаю, что в России это с его книгами смогут сделать аскетичность, лапидарность и незакомплексованность языковыми условностями. Простое всегда воспринимается - как и переводится - сложнее.

Он презирал липу и претенциозность на любом уровне языка и инстинктивно ежился даже от чересчур вычурного или "литературного" словоупотребления. Стиль его прост и прямолинеен: фразы, в основном, короткие и целенаправленные, никаких метафор, аллюзий, никаких "приемчиков". Как и Хемингуэй, с которым его изредка сравнивали, он предпочитал простые прилагательные; слова и абзацы должны быть короткими и по делу.