Алекс Тарн - Квазимодо

Но дороги назад не было — ведь хозяин рассчитывал на него. И Чиф прыгнул, целясь всем своим весом во вражескую грудь, а страшной разинутой пастью — во вражеское горло. Сшибка!.. оба упали на пол и покатились в облаке пыли, рычания и проклятий. Зазвенев, отлетел в сторону нож. Чиф почувствовал, что пасть его наполнилась кровью… только чьею? Врага? Его собственной? Неважно… неважно… неважно… Рыча, он рвался зубами к жилистому горлу противника, к пульсирующей артерии… еще немного, немного… он знал, что побеждает… он был сверху, он твердо упирался всеми четырьмя лапами, он был силен и решителен, а сопротивление врага слабело с каждым мигом…

Собственно говоря, он так и не понял, что же все-таки произошло. Еще мгновение назад он стоял над поверженным врагом, готовясь порвать его сонную артерию, и вот… Чиф пошевелил ногами… вроде целы… попробовал встать… получилось с третьей попытки. В ушах звенело невыносимым звоном. Он вспомнил про врага и обернулся. Человек на четвереньках уползал из комнаты внутрь дома. Но Чифу сейчас было не до него, он с трудом держался на ногах. Взрыв был настолько велик, что Чиф даже не услышал его, настолько силен, что угол дома обвалился, а наружная стена комнаты осыпалась, и теперь Чифу открывался беспрепятственный вид на разгромленную улицу, на клубящуюся в лучах прожекторов пыль, на метровую воронку прямо на том месте, где раньше была куча строительного мусора, где несколько минут тому назад Чиф сидел, поджидая Илана… а, кстати, где Илан? Пасть была полна кровью… нет, это все-таки его кровь… успел-таки враг полоснуть ножом… хорошо — не по горлу, а щеки заживут… Он спрыгнул на улицу и, шатаясь, пошел к воронке, ища Илана. Сначала он нашел его наушники и удивился: обычно Илан вещами не разбрасывался. Чиф стоял около наушников, недоуменно обнюхивая их и прикидывая, не взять ли, не отнести ли Илану. Илан, наверное, засмеется, потреплет его по загривку и скажет: «Уж больно ты инициативный, Чиф. Запомни, приятель: твое дело лохматое — выполнять приказы…»

По улице к нему бежали голанчики, бежали по всем правилам, с круговым прикрытием, красиво, как на учениях.

На щеки наложили швы. Ветеринар Боря обмотал чифову морду крест накрест, и это было ужас как неприятно. Но приходилось терпеть, потому что Боря предусмотрительно связал Чифу ноги, а голову пристроил таким хитрым макаром, что не потрешься, не почешешься. В таком унизительном положении Чиф провел несколько дней, утешаясь мыслями о жестокой мести, которую он непременно устроит Боре сразу по освобождению. Увы, хитрый Боря сам развязывать его не стал, а послал помощника, который вроде как был ни при чем, да и вообще — глупости все это… месть, не месть. Главное — надо поскорее вернуться назад, к Илану. Попросить его, чтоб не сердился за невыполненное задание, извиниться, объяснить. Илан поймет, он добрый.

Но Илан не пришел и в клетку. Вместо него приходили разные другие, с дурацкими вопросами и нелепыми предложениями. Чиф, понятное дело, отказывался, люди настаивали и приходилось отваживать их грубостью и угрозами. Оскар тоже отсутствовал, и из этого следовало, что они с Иланом работают где-то вдвоем, полностью разочаровавшись в Чифе. Мысль об этом была невыносима. В дополнение ко всему, в опустевшей оскаровой клетке поселили какого-то полугодовалого щенка, тем самым как бы подчеркнув, что теперь место Чифа — среди таких вот несмышленышей, а вовсе не вместе с настоящими боевыми собаками. Щенка Чиф поколотил при первой же возможности, поколотил и покусал, больно и несправедливо, потому что щенок был уж совершенно не виноват в его, чифовых, бедах.

Избитого и скулящего щенка куда-то забрали. Оставили в покое и самого Чифа. Он лежал в своей клетке и думал об Илане и об их последнем, таком неудачном бое. Ноздри его раздувались, словно заново вдыхая адскую смесь запахов развороченной улицы — запахов пыли, дизельных выхлопов, горелого мусора, взрывчатки и крови, непонятно чьей — вражеской?.. его собственной?.. Илана? Чиф фыркал, выгоняя запах из ноздрей, но он возвращался снова и снова.

А потом Чифа списали по причине профнепригодности, отдали в хорошие руки, благо, желающих хватало. Он сбежал через неделю, когда понял, что из всех обитателей дома только он полагает, что его новое жилье — временное. Сбежал и вернулся на родную базу, и возвращался потом еще несколько раз — из разных мест и от разных хозяев. Но Илана все не было, а со временем и память о нем стала мало-помалу блекнуть на фоне новых обид и радостей, так что как-то раз, убежав из своего очередного дома, Чиф обнаружил, что армейская база уже не является для него столь притягательной целью, как прежде. Насильно мил не будешь. И он зажил самостоятельной жизнью бродячего пса, ни у кого ничего не просящего, зато и никому ничем не обязанного.