Алекс Тарн - Квазимодо

«Привет, — сказал Илан, присаживаясь перед Чифом на корточки. — Какой-то ты серьезный не по возрасту. Хочешь, поиграем?» — и стукнул об землю неизменным резиновым мячиком. Чиф тяжело вздохнул, предчувствуя очередной сеанс бессмысленной и постылой беготни, но, к его удивлению, этого не последовало. Илан улыбнулся и сунул мячик в карман:

«Не хочешь, значит. Вырос ты из этих детсадовских глупостей… Ну ладно, коли не хочешь, то и не надо. Пойдем тогда пробежимся. Теперь ты мой, господин Чиф. Кстати, я — Илан.» Он взял Чифа на поводок, и они вдвоем совершили чудесную утреннюю пробежку.

Вместе с Иланом в жизнь Чифа вошел смысл. Каждое утро Илан приходил в его клетку, и они занимались уборкой, то есть, Илан подметал и мыл, а Чиф активно и добросовестно путался у него под ногами. Затем они не менее часа бегали, причем со временем Илан был вынужден сесть на велосипед, потому что Чиф вырос и вошел в такую спортивную форму, что за ним и верхом-то было не угнаться. Затем они начинали играть, а заодно и учиться всякой всячине. Оказалось, что в жизни существует масса интереснейших вещей — например, ползать по трубам и взбираться на отвесные стенки, ходить по узким бревнам, переплывать широкие бассейны, находить и откапывать спрятанные под землей предметы. Предметы, по странному совпадению, всегда пахли одинаково приятно: это был запах свертка, который постоянно оказывался рядом с чифовой миской во время кормления. Предметы с этим чудесным запахом именовались «взрывчатка», и их полагалось отыскивать во время игры, но не трогать лапами и даже не брать в пасть, а наоборот, тихо усаживаться рядом и ждать, пока подойдет Илан, похвалит, погладит и сунет под нос кусочек колбасы на ласковой ладони.

Конечно, колбаса — это всегда приятно, но главное было все-таки не в колбасе, а в дружбе. Илан был замечательным другом, таким, что вскоре Чиф просто не представлял себе, как это он жил до того, как Илан впервые подошел к нему с этим дурацким мячиком и предложением пробежаться. Иногда Илан задерживался или вовсе не приходил, и тогда Чиф не находил себе места от беспокойства: уж не застрял ли Илан в какой-нибудь особенно узкой трубе? А может, он забрался на очень высокую стенку и теперь боится спуститься? Или почувствовал запах взрывчатки и никак не может до нее докопаться? Эх, зачем было затевать все это в одиночку, когда вдвоем у них всегда получается не в пример удачнее? Дружба — это когда все делают вместе, разве не так?

Тем большим сюрпризом оказалось для Чифа существование Оскара. Однажды утром Илан пришел какой-то взволнованный. Он остановил Чифа, который уже начал интенсивно скрести пол передними лапами, как это он обычно делал, приступая к чистке клетки, присел на корточки и взял пса за щеки обеими руками. Это служило признаком особо доверительного разговора, так что Чиф присмирел и послушно ждал, развесив лохматые уши и уставившись на друга преданными глазами.

«Чиф, лапушка, — сказал Илан. — Ты перезжаешь на новое место. Там у тебя будет сосед. Его зовут Оскар, и он мой очень большой друг. Как и ты. Вы оба — мои самые большие друзья, так что вы просто обязаны подружиться и между собой. Ладно? Я очень рассчитываю на твое согласие. С Оскаром я уже поговорил. Характер у него, правда, нелегкий, не то что у тебя… но авось как-нибудь утрясется…»

Илан вздохнул и взял Чифа на поводок.

Новая клетка была отделена от соседней не дощатой стенкой, как обычно, а решеткой, так что Чиф сразу увидел своего будущего соседа — огромного, матерого и крайне недружелюбного пса. Это и был Оскар. В его взгляде отчетливо читалось обещание разорвать Чифа на мелкие клочки при первой же возможности, а оскаленные клыки демонстрировали наличие полного набора подходящих для этой цели инструментов. Чиф подумал и решил не пугаться; в конце концов, между ними была решетка, а кроме того, он твердо знал, что щенков убивать не полагается… хотя, он, вроде как уже и не щенок… что ж тогда будет?.. «Ладно, — сказал он сам себе, стараясь не раздражать страшного соседа чересчур прямым взглядом. — В крайнем случае, сделаю ноги. Бегать-то я наверняка умею не хуже этого волкодава.»

Но самое неприятное открытие заключалось в том, что Илан, как выяснялось, вовсе не принадлежал Чифу целиком и полностью. Достаточно было увидеть, каким взглядом смотрит на него Оскар, как радостно двигает хвостом, как встает на задние ноги и улыбается при одном его приближении… Да и сам Илан тоже… оказывается, не один только Чиф получает эту ласковую трепку загривка, этот шутливый щелчок по носу, это замечательное почесывание за ушами. Короче, происходила самая настоящая катастрофа. Мир, еще вчера такой надежный и радостный, вдруг обернулся неисчерпаемой юдолью печалей.