Хосе Сомоза: Дама номер 13

Рульфо все приближался. Его взгляд внушал ужас, но толстая дама нисколько не испугалась.

– Aх да!.. – Брызги слюны вылетали из ее рта, пока она декламировала, указывая на Рульфо пальцем:

И как раз в тот момент, когда он поднял свой кинжал, необоримая слабость заставила его упасть на колени, как пустой мешок, а потом растянуться на земле. Он не то чтобы потерял способность двигаться – он весь обмяк, чувствуя, что вес охотничьего ножа ломает ему пальцы, а откуда-то с высоты доносится голос дамы:

– Ну и чего вы смеетесь? Я уже стара, память подводит…

Ярость овладела всем его существом, и он сделал невозможное, чтобы подняться. Но стих Поля Валери погрузил его в некую бесчувственную пустоту, кладбище разбитой параличом плоти, некую трясину, со дна которой он безо всякой надежды мог лишь любоваться ногами своих мучительниц. И тогда прозвучал голос Саги:

– Какие жалкие и пафосные существа! Несмотря ни на что, вы всего лишь тела, с которыми мы можем делать все что угодно… Но сначала мы уничтожим имаго. А потом займемся вами. Жизнь рождается из слов и вращается вокруг них: пока не будут произнесены последние, вы будете живы и сохраните сознание, достигнете дна и увидите то, что сокрыто в корнях мира, в самом центре реальности, посреди льда и молчания. И это сокровенное посмотрит на вас. И время это не будет для вас самым приятным, но могу вас уверить, что оно будет очень долгим .

Круг восстановился. Позиции, сплетенные руки. Рульфо смотрел на все это, лежа на траве. В нескольких сантиметрах от его головы ступали пятки, голые белые ноги, чьи – неведомо.

Круг. Позиции и иерархия. Имена и созвездия. Ни одна дама не могла отклониться от своей позиции, своего порядка, своего секретного имени, своего символа…

имаго

«Имена. Имена звезд и созвездий. Но созвездия так похожи друг на друга… и только имена различают их».

имаго. план

Вдруг ему все стало совершенно ясно.

имаго. план и есть имаго

Gastiga sí nera l’aura. Филактерия была прочитана в обратном порядке. Тишина. И вот ноги отодвинулись от него. Круг снова распался. Он подумал, что Сага, скорее всего, только что сделала то же открытие, что и он.

Но она опоздала – ровно на одну секунду.

Имаго. План и был имаго.

«Вы только что его Активировали. Но это имаго не Акелос, идиотки».

Он не знал, что происходит, хотя хаос, возникший вокруг, был налицо. Улыбаться он не мог, но его мысли внезапно сами заулыбались в нем.

«Нечто столь элементарное, но такое непостижимое для вас… Имена, слова, создающие вашу уникальную идентичность… Слова имен…»

В поле его зрения попала еще одна пара босых ног. Он увидел незнакомку, которая шла навстречу дамам. На мгновение ему показалось, что это Ракель. Но это была не она. Он никогда ее не встречал, по крайней мере в этом виде. Татуировка на спине исчезла. Он почти расхохотался внутри своего обездвиженного тела.

«Вы Активировали имаго Ракели, глупые. Без сомнения, Акелос обменяла их задолго до своей смерти. Как она это сделала?.. Стерла имена, подменила имаго, погрузила свою собственную фигурку в воду, Устранила сама себя и спрятала имаго Ракели, которая и была той фигуркой, которую вы засунули в аквариум и которую теперь Активировали… Но Ракель-то не была мертва: она находилась здесь, в теле девушки. В этом и заключался весь план: привести нас сюда и заставить ждать этого момента…»

Настоящая Ракель оказалась ниже ростом, чем девушка, хотя сложена была превосходно. У нее были короткие, соломенного цвета волосы. Рульфо мог видеть ее только со спины.

«А одна из ваших легенд утверждает, что не может быть двух дам на одной ступени иерархии в шабаше… потому что прежняя имеет преимущество».

Дамы расступались перед вновь прибывшей, почтительно опуская глаза и молча дрожа. Рульфо не мог видеть выражение лица Саги, но он молился про себя, чтобы оно было точно таким, как он его себе представил.

В темной глубине тела Жаклин никогда не мигающие глаза увидели приближающуюся Ракель и простились со светом.

К тому же она была уже не только Ракелью. Она снова стала Сагой. И Жаклин не могла отвести глаз от ее царственной фигуры, ее благородных движений и угрюмой серьезности лица, на котором переливами опала сверкали глаза. Жаклин ощутила собственную слабость, свою ничтожность и поняла, что снова становится ее вечной служанкой. И эта Сага приближалась к ней с величавой грацией королевы. Или тигрицы.