Хосе Сомоза - Дама номер 13

– Да будет так! – произнесла она. Голос ее не изменился: это был все тот же молодой женский голос, голос Ракели. Но оба они содрогнулись, услышав его. – Да будет так! – повторила она чуть потише.

– Ты поможешь нам? – спросил Рульфо, почти умоляя.

И она кивнула головой – всего раз. Ни у Рульфо, ни у Бальестероса не осталось ни тени сомнений относительно ее намерений.

– Последняя дама – та, что объединяет весь шабаш , и именно поэтому она самая слабая… Она никогда не показывается вместе с другими: она всегда где-то прячется и из своего укрытия способствует единству всей группы. Кто она и где скрывается – это те сведения, которые стирают из твоей памяти в первую очередь, когда вышвыривают тебя вон.

– У нее тоже есть имаго?

– Ее имаго – это как раз то место, в котором она скрывается. Оно называется вместилищем. Это вовсе не обязательно восковая фигурка, как у других дам: это может быть что угодно, даже живое существо. Найти ее практически невозможно.

– Но если мы найдем это место и уничтожим его…

– Вместилище не может быть уничтожено… Тем не менее сам факт его обнаружения, а также если удастся заставить ее оттуда выйти, представляет угрозу для шабаша . Но это было бы только первым очком в нашу пользу, затем нам пришлось бы предстать перед всем шабашем .

Девушка умолкла, ожидая нового вопроса. И пока Рульфо переваривал полученную информацию, он вспомнил свои последние сны: стеклянные двери с елками по обеим сторонам, комната с номером тринадцать на двери и таинственная фраза, произнесенная Акелос: «Это знает пациент из комнаты номер тринадцать». Но что это может значить? Неужто это ключ, который поможет найти вместилище?.. И если это так, то как его понять? Может, речь идет о каком-то конкретном месте? Бальестерос не смог по его описанию опознать ни одну из известных ему клиник.

И тогда ему вспомнилось нечто другое.

– Погодите-ка: расследование Герберта Раушена… Сесар полагал, что все его справки о студентах и преподавателях имели своей целью поиски именно этой дамы. Я вот о чем: искал ли он именно вместилище и удалось ли ему его обнаружить?..

– Но они устранили Раушена, – возразил Бальестерос. – Ты сам мне сказал.

– Верно, но Сесар скопировал и унес с собой его файлы, которые потом изучал… Он не отвечает на телефонные звонки, но я попытаюсь-таки проникнуть к нему в дом и найти эти файлы. Это наш единственный шанс.

– Отличная мысль, – признал Бальестерос. – А нам что делать?

– Лучше бы вам побыть до моего возвращения вдвоем.

Оба повернулись к ней. Девушка казалась задумчивой и сидела, укрыв длинные ноги полой халата Бальестероса, на торчащих коленках – свет занимающейся зари. Ее черные волосы отбрасывают тени на лицо. Невероятно прекрасна. Так прекрасна, что кажется запретной. Бальестерос смотрит на нее с интересом, не лишенным некоторых оттенков, о которых думать ему не хочется и за которые придется заплатить угрызениями совести.

– Согласна, – сказала она наконец. И повторила: – Согласна.

Приехал он в тот же день, под вечер. «Это наш единственный шанс, – крутилось в голове, пока старенький лифт вез его наверх. – А если файлов больше нет и Сесара они уже убрали…» Но пока он не хотел думать об этом всерьез. Пока нет.

Дверь в мансарду была закрыта, из-за нее не доносилось ни звука. Рульфо вспомнился тот его визит, несколько недель назад, когда он явился, чтобы втянуть их обоих в этот кошмар. Теперь он знал, что существует только один способ загладить свою вину. Позвонил и принялся ждать. Потом позвонил еще раз. И еще. Он уже собирался попытаться взломать замок, когда изнутри послышались негромкие звуки. «Будь же благословен, Сесар, ты жив!»

Дверь открылась, но Рульфо прирос к тому месту, где стоял, увидев смотревшее на него из-за приоткрытой двери лицо – лицо призрака с седыми всклокоченными волосами и запавшими щеками. Вслед за этим его нос ощутил зловоние, словно еще один маленький фантом, неразлучный с первым.

– Саломон?.. Проходи…

Внутреннее пространство мансарды было заполнено сумраком и запахами: причиной первого были задернутые занавески, причем одна из них, рваная, висела криво; что касается запахов, то их авторство делили между собой гниение, табак, марихуана, пот и едкий запах гари. Стул перевернут, портьера на полу, разбитые бутылки из-под спиртного, разбросанные повсюду книги и журналы и огромные пятна на прекрасных коврах. Ничего не осталось от того изысканного интерьера, где когда-то Сесар и Сусана играли в счастье.