Андрей Хаас - Ярость

– Сучка ментовская, – злобно прошептал Тимур.

Безуспешно попробовав заснуть, он постепенно выкурил все сигареты, сходил еще за бутылочкой, полежал, посидел и только к трем ночи понял, чего жаждет душа, – Амуров зажег свет и взялся за кисти. Сразу пропали боль в переносице и звон в разбитой голове. Он начал работать и со всей страстью выплеснул на холст мучившее его отчаяние. Личный коллапс: поруганная любовь, утраты, сгущающийся мрак души наполняли сейчас картину ужасающим по силе воздействия реализмом. Люди, по которым скакали безжалостные всадники, плакали, умоляли, страшились, взывали к небесам и пытались спастись. Он прописал весь нижний план, насытил его деталями, нарисовал разверзнувшиеся небеса, несущиеся по нему тучи и всполохи молний.

Работая вчера вечером, Тимур вложил в руку последнего всадника косу на длинном древке, но сейчас передумал, смыл косу растворителем и пририсовал к костистой лапе скелета изогнутую саблю с глухой гардой. Без пяти минут мастер спорта по фехтованию, оставивший бои только из-за травмы руки, Тимур знал толк в сабельном бою, поэтому, вложив сейчас в руку Смерти это страшное кавалерийское оружие, мстительно улыбнулся чистоте выбранного символа. Его всадник рубил своей саблей сотни рук, голов и тел, обагряя пролитой кровью всю нижнюю часть картины.

– Я отомщу тебе, – устало прошептал Тимур.

Сон сморил его уже к четырем часам дня. Тимур так и заснул в одежде, не помыв кистей и рук. В комнате стоял густой запах сохнущего масла. Картина была закончена.

Он проспал почти до полуночи, а когда устало поднялся, первым делом вытащил из-под шкафа свою старую саблю. Он взмахнул ею, и сталь со свистом рассекла воздух. Тимур уложил оружие в круглый тубус для чертежей, повесил его за спину и, в последний раз оглядев свое жилище, поспешно вышел из мастерской.

Перед входом в галерею стояла машина «скорой помощи». Тяжело задышав, Тимур взбежал по ступеням, отворил двери и решительно вошел внутрь. Еще вчера закопченное пожаром помещение было черно и страшно, но уже сегодня оно сияло белизной. Эта холодная пустота навалилась на него и заставила насторожиться. Он шел по ослепительно белому пустому залу и диковато оглядывался – даже пол под его ногами был выстлан белоснежным грунтованным холстом.

– Молодец, что пришел.

От ненавистного, равнодушно безжизненного голоса Тимур вздрогнул, – Тропинин сидел посреди зала на белом кубе в черном, обтягивающем тело спортивном костюме. Ссадины на его лице, как и у Тимура, были заклеены лейкопластырем.

– Да еще и с картиной, – усмехнулся Тропинин. – Неужто решил помириться?

Тимур промолчал и, не решаясь двинуться дальше, остался стоять на месте.

– Мое предложение по-прежнему в силе, – с ледяной улыбкой сказал Тропинин. – Протяни руку, и будем вместе работать. За девчонку прости, она эпизод. Ты мне больше интересен как художник.

– Я скорее умру, чем буду на тебя работать.

– Ну что же, умри, – спокойно согласился Тропинин. – Но у меня два условия. Мы подпишем бумаги о том, что все произошедшее – художественная акция. Это избавит галерею от проблем с ментами. И второе, драться будем в масках: не знаю, как тебе, а мне такая популярность не нужна. Если нет возражений, подписывай бумаги и переодевайся.

За белой выставочной панелью для художника был приготовлен спортивный костюм белого цвета. Тимур облачился в панталоны, надел обтягивающую куртку, натянул на лицо фланелевую маску с прорезями для глаз и подошел к оружию. Хорошо отточенные сабля, шпага и рапира лежали рядом на белом кубе. Тимур долго осматривал предложенное оружие, но потом раскрутил принесенный тубус и достал собственное.

Когда он вышел, противник в черной маске уже стоял в центре зала. Он посмотрел на саблю Тимура и, ничего не сказав, взял такое же оружие.

Не зная, как унять внезапно подступившую дрожь в ногах, Тимур стал подходить к противнику, медленно приподымая саблю. От мысли, что через мгновение он может умереть, начинала кружиться голова, но он вспомнил Сонино предательство и яростно стиснул рукоять. Как только Тимур подошел на расстояние удара, враг мгновенно встал в стойку, и кончик его сабли блеснул холодным синим светом. Желая испытать нервы соперника, он сделал пару обманных выпадов, но Тимур легко разгадал маневр и отбил атаку. Клинки вновь схлестнулись, звякнули стальные гарды. По силе удара Тимур ощутил, насколько сильна рука противника.

«Он не новичок, – мелькнуло в голове. – Вот так так!..»