Андрей Хаас - Ярость

– Что она делает?

– Сидит на корточках на полу и смотрит на картину.

– Что за картина?

– Какие-то мужики на лошадях. Жутковатая. Я мельком видела.

– Мы все так виноваты перед ним.

В прихожей запел входной колокольчик. Женщины встрепенулись и побледнели. Лыжница опасливо выглянула в коридор.

– Кто бы это мог быть? – прошептала Ида. – Открой.

За дверями стоял широкоплечий улыбающийся молодец, в руках у него скрипел гигантский букет ярко-алых роз.

– София Штейн здесь живет? – торжественным голосом поинтересовался он у подозрительно косящейся тетки.

– А вы кто ей будете? – поинтересовалась Лыжница, прикрывая на всякий случай дверь.

– Я никто, – успокоил ее парень. – Передайте ей.

Он сунул Лыжнице в руки огромный букет и присовокупил белый конверт без надписи.

– Кто там? – послышался из комнаты хриплый голос Сони.

Лыжница закрыла дверь, вошла в комнату и положила цветы у ее ног.

– Письмо тебе, деточка.

Соня вскрыла конверт – внутри оказался кусок плотного картона.

ГАЛЕРЕЯ «СВИНЬЯ»

ПРИГЛАШАЕТ ВАС НА ОТКРЫТИЕ ВЫСТАВКИ

ТИМУРА АМУРОВА

«Я Р О С Т Ь»

В нижней части приглашения имелась приписка, сделанная шариковой ручкой:

Дорогая Соня,

я всегда эмоции личные меняю на наличные.

В. Т.

Соня повертела приглашение в руках и безразлично бросила на пол. Она поднялась на ноги, посмотрела на розы и, разозлившись, захотела швырнуть ни в чем не повинные цветы в окно. Передумала, снова уселась перед надувным матрасом, взяла неподвижно лежащую руку Тимура и уткнулась в нее лицом. От руки пахло каким-то лекарством. Порывшись в карманах, Соня вытащила белый, пахнущий старыми вещами шелковый платок и стала бережно оттирать ладонь: не грязь – масляная краска въелась в кожу и не поддавалась, даже смоченная ее слезами.

Тимур болезненно вздохнул и наконец открыл глаза.