Андрей Хаас - Ярость

– Итак, – воскликнул он, приближаясь к девушке, – чем же вы намерены заняться? Мне безумно интересно.

– Я… Я даже не знаю. Мне нужно подумать…

– Знаете, когда я увидел вас в первый раз, – вдруг, страстно задышав, стал шептать ей Виктор, – тогда, три дня назад, в Манеже вы произвели на меня неизгладимое впечатление. Поверьте, я не шучу. Вы показались мне в своей ярости очень настоящей и исключительно живой… Я был очарован вами, поэтому и хочу сейчас выпить за ваш необыкновенный дар естественности.

Неожиданно Виктор обнял девушку за талию и мягко притянул к себе. Пытаясь защититься от неизбежного поцелуя, Соня выставила вперед свой бокал и трусливо зажмурилась, но тут произошло событие, которое заставило вскочить задремавшую собаку: с жутким звоном бьющихся витринных стекол в мастерскую влетел металлический стул. Следом за ним, перемахнув низкий подоконник, ворвался Тимур. Вид его был страшен: брюки разорваны и до пояса мокры, волосы всклокочены, а лицо измазано чем-то черным. Очевидно, перелезая через забор, он угодил в канал. Выглядел он словно призрак ночи и улыбался какой-то ужасной улыбкой.

– Ну что, голубки? Не ждали? – топча битые стекла, развязно поприветствовал он застывшую парочку. – Не помешал вечеринке?

– Что за выходки?! – обретя дар речи, воскликнул Тропинин.

– Не поверите! Поехал прямо за вами! Не мог себя сдержать! Такая встреча! – изображая на лице радостный восторг, стал паясничать Тимур.

Он подошел к ним и со всего маху ударил Тропинина в лицо. Виктор пошатнулся и, наверное, свалился бы, если б не стоявшая позади кровать.

– Ну здравствуй, дорогой! – осатаневшим голосом заорал Тимур.

Он схватил Тропинина за грудки, тот потерял равновесие.

– Ублюдок, какой ублюдок! – занося кулак над противником, зарычал Амуров. – Я только сейчас понял весь твой план! Ты же специально все подстроил, что бы добраться до нее… Так?!! Ну, что? Удобно на моей кровати? Ты здесь хотел ее трахнуть?!!

– Тимур! Не смей! Что ты делаешь? – истошно заверещала Соня, кидаясь к нему и повисая на плечах. – Что ты несешь? Ты сошел с ума!

Развернувшись, Тимур схватил девушку за локти, встряхнул и, брызгая в лицо слюной, закричал:

– Как ты могла?

Но договорить ему не удалось: поднявшийся Тропинин без лишних слов обрушил на нежданного гостя тот самый, только что влетевший в мастерскую, садовый стул. Оглушенный Тимур упал на одно колено, обхватил голову руками и получил сильнейший удар в область печени.

– Вот это по-нашему! – изменившимся до неузнаваемости голосом радостно прорычал Тропинин. – Молодец, что зашел. Без тебя тут было как-то скучновато!

Подскочив к скорчившемуся Тимуру, он нижним крюком нанес ему удар в челюсть. Тимуру удалось вскочить. Пошатываясь, художник стал пятиться.

– Куда же ты? – завопил Тропинин. – Давай повеселимся!

– Виктор Андреевич! Одумайтесь, что вы делаете? – надрывалась Соня, пытаясь встать между дерущимися. – Он просто не в себе. Это же видно… Простите его…

– Соня, вы лучше бегите отсюда, – глухо шепнул ей Тропинин.

Легким движением руки он отбросил девушку в сторону и кинулся на Тимура. Противники сцепились, упали на пол, стали кататься по осколкам битого стекла, избивая друг друга уже без всяких слов. Вокруг падали предметы, валились стулья, книги, посуда. В считаные минуты мастерская была разгромлена. Когда один из них схватился за каминную кочергу, а другой за бутылочную розочку, нервы у рыдающей Сони не выдержали.

– Чужой!!!!!! – надрывно заверещала художница.

С чудовищным рыком стокилограммовый мастиф ринулся вперед и в одно мгновение сшиб Тропинина грудью. Падая, изумленный Виктор выронил кочергу и, в попытке спасти свою жизнь, обеими руками уперся в шею собаки. Перро закрутил огромной башкой, норовя дотянуться до человека, и стал рвать когтями на Викторе остатки его элегантного костюма. Соня, забившись в угол, выла от страха, собака клацала зубами. Когда силы Виктора были почти на исходе и рычащая собачья пасть уже тянулась к его горлу, раздался оглушительный выстрел. Пес дико взвыл и завалился на бок. Виктор в изнеможении раскинул руки, а Соня замолчала.

– Я же оставил вас всего на три минуты, – послышался чей-то удивленный голос.

Тимур выронил розочку и медленно повернулся, – за его спиной стоял тот самый здоровяк, которого он полчаса назад видел возле галереи. В одной руке тот держал кусок ветчины, а в другой – дымящийся пистолет.