Дитер Нолль - Приключения Вернера Хольта. Возвращение

Он достал из кармана несколько отпечатанных на гектографе листков и бросил на стол. Встал, поманил пальцем Карлинхен, и та послушно пошла танцевать.

Хольт взял список. Пробежал глазами. «Барним, Ута, — прочел он, — проживает: французская зона, Шварцвальд, Санкт-Блазиен, лесная сторожка у озера, возле деревни Оберкрамен».

Руки с листками опустились на стол. Откинувшись на спинку стула, Хольт задумчиво глядел в зал.

Готтескнехт не стал выговаривать Хольту за пропущенные дни занятий, и тот снова ходил в школу. Феттер обещал в самом ближайшем будущем его навестить, говорил о больших планах. Хольт возлагал какие-то смутные надежды на его приезд. А что, если встреча с Феттером окажется поворотным пунктом в его бесцельной жизни? И разве горизонт уже не расширился, разве мысли его не вырвались наконец из узкого круга завода и школы, Гундель и Шнайдерайта? Ута Барним жива! Прошло немало дней, прежде чем Хольт по-настоящему освоился с этой мыслью: Ута жива и, может быть, нет, наверняка помнит его!

Если он еще ходил на уроки, то потому только, что для получения продуктовой карточки требовалась справка из школы. Да и куда девать время? День за днем он тупо и безучастно сидел — в классе, учителя махнули на него рукой. «Кто у меня не поспевает, тому здесь делать нечего», — говорил Эберсбах. Готтескнехт снова и снова пытался усовестить Хольта:

— Так дальше не пойдет, Хольт! Ну что вы распускаетесь?

Хольт не оправдывался. Готтескнехт пристально взглянул на него.

— Пора бы очнуться, Хольт! Хватитесь, да поздно будет.

Но Хольт был с ним так же замкнут, как и с другими. Тем не менее на повторное приглашение Аренса навестить его он отозвался.

В первые дни декабря выпал снег и грянули морозы — внушавшая всем страх зима наступила сразу. У Хольта не было пальто, и он поддевал под френч толстый солдатский пуловер и повязывал шарф. Аренсы жили в Менкеберге, во флигеле, пристроенном к мебельной фабрике. У Эгона в комнате внимание Хольта привлекли фотографии загородного домика Аренсов в ближних горах у водохранилища.

— Не правда ли, красиво? — спросил Эгон. — Буду очень рад, если вы летом выберетесь туда со мной. — Он явно набивался Хольту в друзья. — Увидите, как хорошо мы будем там с вами проводить конец недели.

За чаем в обставленной старинной мебелью гостиной Хольт познакомился с родителями Эгона; отсутствовал только старший брат, он куда-то выехал по делам. Фрау Аренс была чудовищно грузна. Эгон незадолго перед тем говорил Хольту, что мать у него тяжелобольной человек, страдает ожирением, у нее так называемый тиреогенный адипозитас. Он так и сыпал медицинскими терминами. И вот Хольт увидел ее за чайным столиком. От полноты она почти не в состоянии была двигаться, к тому же ее мучила одышка; сказав несколько слов, она начинала задыхаться, прижимала руки к необъятной груди и стонала: «О господи… воздуху!» — и всякий раз Эгон поспешно вскакивал и на несколько минут распахивал настежь окно. Мебельный фабрикант Аренс был холеный, с проседью господин лет около шестидесяти; красивую голову и длинные ресницы Эгон явно унаследовал от него. Общительный, живой, он держался непринужденно, радовался по любому поводу и разражался громким смехом. Прихлебывая чай и грызя лепешку из овсяных хлопьев, он пытался выведать у Хольта, как идут дела на заводе. Хольт, выразив сожаление, ответил, что совершенно не в курсе.

— Так или иначе, песенка акционерного общества «Шпремберг» спета! — сказал Аренс, тщательно вытирая кончики пальцев о салфетку. — И это коснется не только крупных заводов. Вот увидите, почти вся промышленность будет конфискована. А меня вот не тронут! — торжествовал он. — Я хоть и был военным поставщиком, делал шкафчики для вермахта, но мое предприятие окончательно вычеркнули из списка подлежащих конфискации. Награда за добрые дела!

Эгон пояснил:

— У нас были заняты восточные рабочие и русские. Отец по-настоящему о них заботился, хотя за это по головке не гладили. Давал им добавочное питание, одеяла, лекарства. После разгрома они всё это засвидетельствовали в комендатуре.

— Муж всегда хорошо относился к персоналу, — сказала фрау Аренс. — О господи… воздуху!

Эгон подскочил к окну.

Аренс спросил:

— Ваша матушка в западной зоне?

— И вы живете здесь? — воскликнул Эгон. — Не понимаю!

— А вы предпочли бы жить в западной зоне? — отпарировал Хольт.

— Да нет, конечно, нет! — воскликнул фабрикант. — Когда здесь возьмутся всерьез за конфискацию, я одним ударом избавлюсь от конкурентов! — И он снова покатился со смеху. Немного успокоившись, он продолжал: — А пока государственные предприятия добьются такого качества и смогут со мной конкурировать, я, благодарение господу, давно уже буду в могиле.