Дитер Нолль - Приключения Вернера Хольта. Возвращение

Хольт откланялся. Эгон проводил его до парадного. Едва Хольт вышел на улицу, как на него обрушилась метель, он сразу продрог и поднял воротник. «И вы живете здесь? — все еще звучали у него в ушах слова Эгона. — И вы живете здесь?»

Мимо него к подъезду прошла девушка. Хольт удержал ее за рукав.

— Да это Ангелика!

Она подошла ближе. Наклонив головку, доверчиво взглянула на Хольта.

— Пойдем со мной в кино! — предложил Хольт.

Она покачала головой.

— Я же вас совсем не знаю!

— Пойдешь со мной — вот и узнаешь!

Она стояла в нерешительности. Через ткань пальто он чувствовал тепло ее руки.

— Нельзя, — сказала она наконец. — Я должна быть дома к шести, а то бабушка будет сердиться.

— А ты наври что-нибудь, — сказал он. — Ты поёшь в школьном хоре? Скажи, что у тебя спевка!

Она колебалась.

— Хорошо, — сказала она наконец. — Может, она и поверит!

Ангелика уже хотела юркнуть в парадное, но Хольт удержал ее.

— Постой… А сколько тебе лет?

— Шестнадцать.

— Не врешь?

— Но мне уже исполнилось пятнадцать.

Хольт вдруг задумался. И вы живете здесь? Если там так хорошо, почему же вы приехали сюда? Вы навестите меня в Хоэнхорсте?

— Знаешь что? — сказал он Ангелике. — Оставайся-ка дома. В кино пойдем на будущий год. Если только я еще буду здесь. — И, кивнув ей, он направился к остановке трамвая.

Хоэнхорст находился далеко за городом, в предгорье. Здесь уже по щиколотку лежал снег. Хольт искал дом доктора Бернгарда и среди вилл и в поселке, пока наконец не нашел его в самом конце длинного ряда стандартных домиков. Звонок не действовал, через щели ставен лился колеблющийся, мутный свет. Нет тока. Что его понесло к Кароле? Он уже готов был повернуть обратно. Но затем все же открыл садовую калитку и обошел дом вокруг. Кто-то в доме играл на рояле. В глубине сада, возле сарая, раскачивался на ветру фонарь; может, там легендарный крольчатник доктора Бернгарда? Хольт отворил дверь на веранду. Он шел на звуки рояля.

В гостиной первое, что ему бросилось в глаза, был раскрытый кабинетный рояль; по обе стороны нот в бронзовых подсвечниках горели свечи. Руки Каролы бегали по клавишам; на ней было все то же зеленое, плотно облегающее платье, в котором она казалась еще более хрупкой, еще более одухотворенной. Увидев Хольта, она испуганно оборвала игру и покраснела, однако быстро овладела собой.

— Почему вы перестали играть? — спросил Хольт. — Что это было?

— «Патетическая». Вы меня испугали, теперь у меня, верно, ничего не получится.

Карола со свечой в каждой руке пошла вперед, освещая дорогу. Будто ангел с бронзового канделябра, усмехнулся про себя Хольт. Она повела его в свою комнату.

Хольт огляделся. Здесь, за городом, все будило воспоминания.

— Как у Петера Визе! — сказал он. А Петер Визе напомнил ему Уту: лесная сторожка в Шварцвальде; это далеко, но нет такой цели, которую нельзя достичь. Карола вопросительно взглянула на Хольта. — Петер Визе, знаете, мечтал стать пианистом, — пояснил он. — Он часто играл мне, особенно Шумана.

— А где он сейчас? — спросила она.

— Погиб, — сказал Хольт.

Карола долго стояла у двери молча, не шевелясь, потом взяла свечу и вышла. Хольт настолько погрузился в свои мысли, что даже не заметил. Да, Петер Визе погиб. И как ни бессмысленна его гибель, все же это была хорошая смерть.

Карола принесла вазу с яблоками, тарелку и фруктовые ножики в подставке. Села на кровать, застланную пестрым покрывалом.

— Жизнь до сих пор меня щадила, — сказала она. — Но и мне пришлось узнать, что значит потерять близкого друга.

Ничего такого не было в ее словах, и Хольт никак не мог понять, почему они все-таки вызывают в нем глухое раздражение.

— Вы расскажете мне о вашем друге? — спросила Карола.

Он покачал головой.

— Вы часто вспоминаете прошлое? — спросила она.

— Я пытался многое забыть, но прошлое преследует нас. А вы мне напомнили годы в Бамберге, мое детство.

— Воспоминания детства — это самое дорогое, что у нас есть, — сказала она, положила ногу на ногу и обхватила руками колено.

— Возможно, — сказал он. — Но не хочу лгать. Я убежал из дому — сперва в Гамбург, а потом на войну. Дома я не мог выдержать. И вот я сейчас спрашиваю себя: а почему, собственно? Но оставим это.

Хольт с самого обеда ничего не ел, он взял яблоко, вытер о рукав и с жадностью впился в него. От яблока остался один черенок. Под ложечкой перестало сосать.

Карола сидела рядом молча. Это его размягчило, настроило на душевный лад.