Александр Лапин - Время жить

Следующий посетитель. Стандартная процедура:

– Фамилия?

– Тамнимбаев!

– Имя?

– Амантай!

«Надо же, тезка! – с интересом вгляделся в загорелое лицо жалобщика Амантай Турекулов. – Ну, что привело тебя ко мне?»

И вдруг всплыло в памяти что-то давным-давно забытое, из молодости. «Где-то я видел этого парня».

А видел он его на армейской фотографии, которую подарил ему когда-то Шурка Дубравин. Стояли они в обнимочку, вразвалочку. Советские солдатики.

Амантай обратил тогда особое внимание на это круглое усатое лицо казачонка с хитрою, как у Алдар-Косе, улыбкою. И даже спросил у Дубравина: «Кто это?»

И тот рассказал ему одну из тех армейских историй, которые всегда имеются в запасе у ребят, отслуживших действительную военную службу. О дружбе. Об армейском братстве. О том, какой замечательный человек был этот простой казахский парень.

А потом была у Дубравина какая-то схватка с известным барымтачем. Вроде бы тот угнал у его армейского друга скот. И статья в молодежке была.

«Так это он».

Постарел, погрузнел, поседел. Годы и невзгоды сделали свое дело. И, похоже, опять его обидели.

Турекулов стал слушать нехитрую историю о жизни в степи.

Все, как у всех. Совхоз-миллионер развалился. Люди разбрелись кто куда. И Тамнимбаев жил теперь натуральным хозяйством. Пас свое собственное небольшое стадо. В сущности, занимался тем единственным, что умел. И жил бы он спокойно и дальше, если бы не появилось одно «но».

Воду и он сам, и его стадо получали с фермы, где была водокачка. Но когда совхоз благополучно скончался, ферму ликвидировали. Водокачка, правда, осталась. Вот и жили они, пили эту воду. И люди, и верблюды, и овечки. Горя не знали. Пока бывший участковый милиционер не создал свое дело, открыв в деревне ООО «Водолей». Пробурил скважину и стал снабжать деревню водой. За деньги.

А верблюдоводу-то что? У него водокачка своя.

И тогда бывший участковый вызвал санэпидемстанцию. Она произвела анализ воды со старой водокачки и вынесла решение о запрете забора воды из этого родника. Ввиду ее особой вредности.

– Он мне сказал, – со слезами на глазах жаловался посетитель, – чтобы я платил, как все. Или делал себе новую скважину. А как мне бурить? Денег нет. Это мне надо все продать. И месяц голодать всей семьей!

– Подожди! – остановил его юрист. – Тебе кто запретил воду брать из родника? Глава поселения? Санэпидемстанция?

– Бывший участковый! Я же говорю.

– Да какое он право имеет?! Он для тебя никто! Пустое слово. Это обыкновенный шантаж. Ты хоть решение санэпидемстанции видел?

– Нет!

– Тогда чего ты сюда пришел? Пользуйся водой, как и пользовался!

– Как так? Он же мне запретил!

– Кто?

– Бывший участковый!

– Пошли его подальше! А сюда приходи, когда речь пойдет о каких-то официальных лицах.

– Как?

– А вот так! Придет к тебе завтра еще кто-нибудь и скажет: «Ну-ка, отдавай мне свой дом!» Ты что, отдашь?

– Нет, дом не отдам! – ответил Тамнимбаев.

– А с чего ты тогда решил, что бывший участковый может запретить тебе поить стадо из того родника?

– Он же сказал!

И пока помощник пытался вдолбить в голову Тамнимбаева, что у бывшего участкового нет никакого права запрещать ему что-либо, Амантай Турекулович молча размышлял о судьбе своего многострадального казахского народа.

«Для них народ – скот. Такие вот лихие люди! Проходимцы, всегда готовые запрячь, заставить других платить. Мечтающие ободрать народ до костей.

Так было при коммунистах. Так происходит и сейчас. Что с этим делать? Никто не знает. Пока народное сознание не пробудится, пока люди не научатся отстаивать свои права, все так и будет на уровне “кто смел – тот и съел”… И никто нам не поможет – ни Бог, ни царь, ни герой.

Раньше, правда, все было проще. Была возможность обратиться в Москву. Хоть в ЦК КПСС. И на местах этого боялись. Не зря у казахов в сознании русские и справедливость были неразрывно связаны. А теперь все свои».

И аким неожиданно сказал своему юристу:

– Слушай! Давай напишем ему разрешительное письмо. Мол, я, аким области, разрешаю гражданину Тамнимбаеву пользоваться старой водокачкой. Ну и так далее. Ты сформулируй сам.

А потом вздохнул, глядя на то, как обрадовался и принялся униженно благодарить за милость бедный верблюдовод.

– Но это же незаконно! – попытался возразить юрист.

– А! – махнул на него рукой Амантай. – Так уж у нас все устроено. Я помню, как этот бывший участковый – кажется, Кутнашулов его фамилия – в советское время запугивал судей своей фотографией, где они стоят вместе с Кунаевым. Сколько лет прошло, а ничего не изменилось. Пускай теперь Тамнимбаев их всех моей подписью попугает.