Александр Чудаков - Сборник памяти

2 января 1986 г. Дома

Июль 1994 г., Резекне. Седьмые Тыняновские чтения. Крайний слева – Михаил Мейлах, Г. Левинтон, А. Осповат

На даче – за работой

С. Г. Бочаров и А. П. Чудаков. Великий Новгород, Варлаамо-Хутынский монастырь

В Михайловском у памятника зайцу. А. П. Чудаков с внучкой Женей, С. Г. Бочаров с дочкой Аней

Все это на старости лет мне просто ни к чему. Напишу – останется, потом напечатают…

Я: – Большинство наших разговоров с Вами сводится к тому, что я говорю о законах внутри модели, которые нужно установить, – и теперь это первоочередная задача, а Вы – о связи модели с миром. Я ее не отрицаю, но первейшая задача сейчас – законы внутри нее.

– Получается снова, как у формалистов: как сделан автомобиль. Но так не узнаешь, как сделан «Дон-Кихот». Этот автомобиль (литературное произведение) не оторван от окружения.

– Писатель создает не модель, а что-то неповторимое, образ мира. «Уникальная модель» – это квадратный круг. Его занимают только вход и выход по вашей терминологии. Связь тысячами нитей с внешним миром…

– Зачем этот термин – «модель»? Он сюда не подходит.

– 90 % того, что пишется сейчас в л/ведении – не нужно.

3 ноября. Был у Бахтина на Красноармейской (30-го были у него с Л., но недолго – обещал подарить 3-е издание «Проблем поэтики Достоевского» [85]). Укрывшись за чернильным прибором, записывал.

– На поэзию в 19 веке влияла не вся проза, а проза романного типа. Гоголь – не влиял; прозаизация началась не с него, он настолько своеобычен, что нет ни в прозе, ни в поэзии никого, кто мог бы воспринять его. Влияние прозы было вплоть до символистов, которые возвратились к традициям романтизма – во многом. Романтизма – потому что реалистические направления обнаружили известную узость – и прежде всего в отсутствии лиризма – настоящего лиризма.

Спрашивал про мой курс ЯХЛ в МГУ.

– Там есть хорошие, умные ребята: Дерюгина, Сидоров.

Я сказал, что в прошлый раз читал Некрасова. Поговорили о Некрасове.

– «Русские женщины» – просто очень плохое произведение, которое любой хороший школьник, если он действительно хороший, может раскритиковать.

– Фальшивые ноты есть у любого поэта – никто не может уберечься от фальши – ни поэт, ни музыкант. Но у Некрасова их особенно много. «А в чем ваше счастие? – В хлебушке» (КНЖХ). < Вписано позже карандашом : Высоко ставил «Рыцарь на час» – «сильный Некрасов».> Как и в самой его личности. Он и сам сознавал это, что он неискренний поэт.

Я стал говорить о нецельности Некрасова и о том, что цельная модель мира – явление крайне редкое, а в русской литературе 19 в. таких писателей можно перечесть по пальцам.

– Да. И только к ним можно подходить в какой-то мере как к цельным явлениям. В какой-то мере. В полной – ни к кому.

Я: – Если бы Вы писали историю литературы, как бы Вы ее построили?

– Я бы не писал. Сейчас нет никакой базы, не выяснены основные категории теории литературы. Нужна большая подготовительная работа.

<���Все-таки я добился, что он ответил на мой вопрос: историю литературы он строил бы как историю жанров.>

– Всю литературу мы загнали в искусственные жанры, нами (или писателями того времени) придуманные [86]. Лит<���ературные> направления – тоже все искусственно. Дефиниции Тынянова по началу века? Тоже неудачны. Он исходил из понятия «новое – старое», а чем выше искусство, тем эта грань больше стерта. Применительно к моде, как написал Кожинов, это верно.

Я высказался в том смысле, что анализ моды у Кожинова меня не удовлетворяет.

– Конечно, понятие моды на самом деле сложнее, много сложнее. Но в целом эти категории там применить можно. Можно.

– Пишут: поэма. А что такое поэма? В разные годы она разная! Если нет памяти жанра, то мы не знаем, как подойти к произведению, что в нем искать.

У Чехова много от «Повестей Белкина», без них его не было бы.