Марк Салливан - Под алыми небесами

Где они были? Видели ли бомбежки? Пожары? Есть ли у них родители? Или это бездомные мальчишки? Где они живут? Здесь?

При виде детей, играющих среди развалин, он расстроился, но не стал останавливаться и последовал дальше, в направлении, которое указал ему Туллио. Пино проехал по выжженному кварталу в соседний, где сохранилось больше домов. Город был похож на раскуроченное пианино: часть клавиш отсутствует, часть сломана, но некоторые остались – желтые и красные на черном фоне.

Он увидел два многоквартирных дома, стоящих стена к стене. Следуя инструкции Туллио, Пино вошел в правое здание, в котором кипела жизнь. Грязные детишки шатались по коридору. Двери многих квартир стояли открытыми, люди в комнатах выглядели потрепанными жизнью. В одной из квартир играла пластинка, ария из «Мадам Баттерфляй», как он понял, в исполнении его родственницы Личии.

– Кого вы ищете? – спросил грязный мальчишка.

– Квартиру шестнадцать-бэ, – сказал Пино.

Мальчишка направил его дальше по коридору.

Пино постучал, дверь чуть приоткрылась на длину цепочки.

Человек, говоривший на итальянском с сильным акцентом, спросил:

– Что?

– Туллио отправил меня к Баке, – сказал Пино.

– Он жив?

– Два часа назад был жив.

Эти слова, казалось, удовлетворили человека. Он снял цепочку и открыл дверь ровно настолько, чтобы Пино мог протиснуться в квартиру-студию. Бака был славянином, невысокого роста, мощного сложения, черноволосый, с приплюснутым носом, массивными руками и плечами. Пино возвышался над ним, но в его присутствии чувствовал некоторую робость.

Бака разглядывал его секунду-другую, потом сказал:

– Вы что-нибудь принесли?

Пино выудил конверт из кармана брюк, протянул его Баке. Тот, не говоря ни слова, взял конверт и ушел.

– Воды хотите? – спросил он, вернувшись. – Она здесь. Пить и уходить. До комендантский час.

После долгой поездки Пино мучила жажда, и он сделал несколько глотков, потом огляделся и понял, кто такой Бака и чем занимается. На узкой кровати лежал открытый кожаный чемодан с мощными замками и ремнями. Внутренности чемодана были сделаны по специальному заказу, с мягкой прокладкой; внутри лежали коротковолновая рация, ручной генератор, две антенны, инструмент и два кристалла кварца в запас.

Пино показал на рацию:

– И с кем вы разговариваете?

– С Лондоном, – рявкнул он, читая бумаги. – Новенький. Мы ее получить всего три дня назад. Старый сломался, и мы две недели молчать.

– Давно вы здесь?

– Парашютировался шестнадцать недель назад за пределами города, сюда пришел пешком.

– И все время провели в этой квартире?

Радист фыркнул:

– Если бы так, Бака уже как пятнадцать недель был бы мертв. У немцев есть машин, который ловят радиосигнал. У них целых три такие машин, они с их помощью… как это сказать?.. делать триангуляция, засекают место наш передатчик, а потом нас убивают, а рации уничтожают. Вы знаете, какое наказание за хранение рации?

Пино отрицательно покачал головой.

– Меньше знать, лучше спать, – сказал Бака, издал шипящий звук, провел пальцем по горлу и улыбнулся.

– И вы меняете место?

– Каждые два сутки. Посреди дня. Бака рискует – берет чемодан – и в дальний путь в другая пустая квартира.

У Пино была масса других вопросов, но он чувствовал, что злоупотребляет доверием.

– Я еще вас увижу?

– Кто это может знать?

Пино быстро покинул квартиру. Он сел на велосипед и поехал в теплых лучах предвечернего солнца. Проезжая по разрушенному городу, он снова чувствовал себя полезным. Пусть он выполнил всего лишь малое поручение, но он знал, что сделал нужное дело, а потому настроение у него улучшилось. Он не пойдет в немецкую армию. Он присоединится к Сопротивлению. И говорить тут больше не о чем.

Пино направлялся на север к Пьяццале Лорето. Он добрался до магазина «Фрукты-овощи», когда синьор Белтрамини опускал маркизы. Отец Карлетто сильно постарел со времени их последней встречи. На его лице пролегли морщины забот и тревог.

– Здравствуйте, синьор Белтрамини, – сказал он. – Это я, Пино.

Синьор Белтрамини прищурился, оглядел его с ног до головы, потом закинул назад голову и зашелся смехом.

– Пино Лелла? Да у тебя такой вид, будто ты съел Пино Лелла!

Пино рассмеялся:

– Забавно.

– Ну так что ж, мой юный друг, как пережить те испытания, которым подвергает тебя жизнь, если ты не можешь смеяться и любить? А разве это не одно и то же?