Элейн Каннингем - Алые небеса , голубое пламя

Резким движением плеча Джаг Фел оттолкнул помятый колпак пилотской кабины и выкарабкался наружу. В лицо ему ударил порыв холодного воздуха. Он закрылся ладонями, пряча глаза от жалящего ветра, и сквозь просветы в пальцах стал вглядываться вдаль, обыскивая окружающее пространство на предмет серого здания военной академии чиссов. Широкая изогнутая сфера высилась на фоне пейзажа вечной мерзлоты, едва видимая сквозь завесу снежной бури. Если бы не свет, отражённый от трёх сходящихся лун, он мог бы вообще не заметить это строение.

Устало вздохнув, он начал продираться сквозь непогоду. Должно быть, когда он вернётся на базу, его кожа станет такой же синей, как и у собратьев-чиссов.

Резкий, надрывный звук, издаваемый двигателями ховер-саней, пробился сквозь завывания ветра. Ярко-алое транспортное средство, управляемое дородным мужчиной-чиссом с белыми, покрытыми коркой льда волосами, прорвало снежную завесу.

— Оберскен! — окрикнул Джаг, размахивая руками, пытаясь привлечь внимание своего спасителя. С этим чиссом они были отлично знакомы: большинство полётов Джага на «Голубом пламени» заканчивалось весьма лихой посадкой и нагоняем от главного механика.

Старший чисс затормозил свой транспорт и окинул Джага недобрым взглядом. Закрепив лебёдки на распорках корабля, он ловко втащил его на ховер-сани. Механик скорчил гримасу, углядев гигантского майнока, распластавшегося на центральном корабельном иллюминаторе.

— Смею думать, это не способствовало удачному полёту. Что ж, на этот раз у тебя хоть будет, чем оправдаться.

Джага едва не передёрнуло.

— Нет, всё было совсем иначе. Эта гадость прицепилась к кораблю Шаункир и принялась грызть кабеля на левом борту. Я, э-э… пытался отвлечь её.

Оберскен бросил на него взгляд, полный неприкрытого отвращения.

— Бездумный, недисциплинированный. В нашем корпусе не место героям. Сколько раз я должен это повторять?

Джаг склонил голову, будто бы разом признавая мудрость собеседника и извиняясь, что так плохо ей внимает. Ребёнком он мечтал стать героем. К четырнадцати годам он уже смотрел с нескрываемой ностальгией на эти ранние амбиции, делая скидку на детскую глупость.

Гимальд Нуруодо, полётный инструктор, встретил их у дверей.

— Всё геройствуем, лейтенант Фел?

Тон коменданта, обходительный и невозмутимый, с мучительной доходчивостью отражал его мнение о юном солдате. Джаг постарался спешно переключить его внимание на позитив.

— Сэр, учения увенчались успехом, сэр. Мы победили.

— Победили вы или проиграли — это имеет мало значения. Пренебрежение принципами, допущение одного из подопечных, что его личные амбиции гораздо важнее коллективной мудрости традиций и клана — вот этого мы допустить не можем. — Комендант презрительно фыркнул. — Ты всё больше и больше напоминаешь своего брата.

Первым порывом Джага было выразить чиссу свою признательность — это была бы наиболее искренняя из возможных реакций, но это опять могли бы счесть бы за несоблюдение субординации. Его брат Дэвин был героем в каждом значении этого слова, и чиссы находили тысячи способов, чтобы по нескольку раз за день напоминать Джагу об этом.

Траун — вот кто был настоящим героем, подумал Джаг. Но он ещё не был готов озвучить такие мысли вслух.

Позднее, в расслабляющем уюте академии его мысли вновь вернулись к Гранд адмиралу Трауну. Джаг был достаточно проницательным, чтобы держать подобные думы при себе, даже когда присоединялся к прочим кадетам за вечерней трапезой.

Стройные ряды будущих воинов запрудили столовую. Никто не сутулился, никто не ронял ни слова. С идеальной осанкой они сидели на пластиловых скамьях без спинок и поглощали вечернюю пищу. Глядя на них, нельзя было сказать, что они осознают неизбежную истину: главная цель их жизни только что прекратила своё существование.

Долгие месяцы возгласы «Траун вернулся!» оглашали туманность Рата, словно пение утренних птиц в укрытом под прочным куполом лесу академии. Слухи о возвращении великого полководца долго будоражили умы чиссов на всех аванпостах. Обучение кадетов было ускорено в надежде, что Гранд адмирал в скорости призовёт их на действительную службу под свои знамёна. Даже Джагу был выделен свой собственный корабль. Он считал себя таким же готовым к грядущим испытаниям, как и прочие кадеты, и был решительно настроен служить адмиралу верой и правдой.