Марк Салливан - Под алыми небесами

Он медленно вышел из леска, увидел, что волы уже загнаны в огороженный участок и едят сено.

– Ух ты, – сказал полковник Рауфф. Он тяжело дышал и, когда подошел Пино, смотрел, улыбаясь, на отца Ре. – Это было забавно. Мальчишкой я часто занимался такими вещами.

– Кажется, вам понравилось, – сказал священник.

Шеф гестапо закашлялся, рассмеялся и кивнул. Потом он посмотрел на лейтенанта и пролаял что-то по-немецки. Лейтенант принялся кричать и дуть в свисток. Солдаты, обыскивавшие пристройки и дома жителей Мотты, бегом вернулись к грузовикам.

– Подозрения у меня остаются, отец, – сказал полковник Рауфф, протягивая руку.

Пино затаил дыхание.

Священник пожал руку немцу:

– Добро пожаловать в любое время, полковник.

Рауфф сел в «кюбельваген». Отец Ре, брат Бормио, Пино, Миммо и другие молча стояли, глядя, как разворачиваются грузовики. Они дождались, когда немцы отъехали на пятьсот метров по скользкой дороге в Мадезимо, и наконец разразились радостными криками.

– Я не сомневался: они знают, что мы спрятали вас в деревьях, – сказал Пино несколько часов спустя.

Он, отец Ре и беженцы сидели в столовой и ели.

Отец двух мальчиков сказал:

– Я видел, что полковник идет в нашу сторону. Он прошел прямо под нашим деревом. Два раза!

Они все начали смеяться, как могут смеяться только люди, минуту назад избежавшие смерти, – с сомнением, благодарностью и заразительно.

– Отличный план, – сказал отец Ре, похлопав Пино по плечу и поднимая бокал с вином. – За Пино Леллу!

Беженцы подняли бокалы, Пино сделал то же самое. Он почувствовал смущение, оказавшись в центре внимания, улыбнулся.

– Самое главное сделал Миммо, – сказал он.

Но ему было приятно, он даже пребывал в некоторой эйфории. Чувствовал себя могущественным – это надо же: так провести нацистов. Он на свой манер дал им отпор. Они все дали им отпор, стали частью растущего Сопротивления. Италия – не Германия. Италия никогда не станет Германией.

Альберто Аскари вошел в «Каса Альпина», не позвонив. Он появился в дверях столовой, держа шапку в руке, и сказал:

– Извините, отец Ре, но у меня срочное сообщение для Пино. Его отец звонил в дом моего дяди и просил меня найти Пино и передать ему кое-что.

У Пино внутри словно образовалась пустота. Что случилось? Кто-то умер?

– Что такое? – спросил он.

– Твой отец просит тебя как можно скорее вернуться домой, – сказал Аскари. – В Милан. Он сказал, это вопрос жизни и смерти.

– Чьей жизни и смерти? – спросил Пино, вставая.

– Я так понял, что твоей, Пино.

Двенадцать часов спустя Пино сидел на пассажирском сиденье форсированного «фиата» Аскари, почти не замечая пропастей за обочинами серпантина из Мадезимо в Камподольчино. Он не смотрел на бледно-зеленые весенние листочки, не чувствовал запаха цветения в воздухе. Его мысли все еще оставались в «Каса Альпина», откуда он уезжал с неохотой.

– Я хочу остаться и помогать, – сказал он отцу Ре предыдущим вечером.

– И мне нужна твоя помощь, – сказал священник, – но дело, кажется, серьезное, Пино. Ты должен подчиниться отцу и вернуться домой.

Пино показал на беженцев:

– А кто доведет их до Валь-ди-Леи?

– Миммо, – сказал отец Ре. – Ты хорошо его подготовил. И не только его.

Пино так расстроился, что спал урывками и пребывал в удрученном состоянии, когда за ним пришел Аскари, чтобы отвезти на вокзал в Кьявенне. Он провел в «Каса Альпина» семь месяцев, но ему казалось, что прошли годы.

– Ты приедешь проведать меня, когда сможешь? – спросил отец Ре.

– Конечно, отец, – сказал Пино. Они обнялись.

– Верь, что у Господа есть на тебя планы, – сказал священник. – И береги себя.

Брат Бормио дал ему еды в дорогу и тоже обнял на прощание.

Пино едва ли произнес с десяток слов, пока они с Аскари спускались в долину.

– Хорошо хоть ты успел научить меня кататься на лыжах, – сказал Аскари.

Пино позволил себе слегка улыбнуться и сказал:

– Ты быстро учишься. Жаль, что я не закончил обучение на водителя.

– Ты очень, очень хорошо ездишь, Пино, – сказал Аскари. – Ты чувствуешь машину, у тебя есть ощущение дороги – это редкий дар.

Пино с удовольствием выслушал похвалу. Аскари был выдающимся водителем. Альберто продолжал удивлять его теми трюками, какие можно исполнять за рулем, и, словно в подтверждение этого, он так мчал их по дороге в Кьявенну, что у Пино только дух захватывало.