Горан Петрович - Книга с местом для свиданий

— Calmez-vouz. Не надо волноваться, мы все устроим самым лучшим образом! Что касается рекомендаций, пожалуйста, можете навести справки, но мне кажется, что браки моих воспитанниц с графами, министрами, банкирами и другими солидными женихами говорят сами за себя... — начала, заступая на службу, воспитательница мадам Дидье.

— Je sius desole. Я вынуждена просить о прибавке жалованья, условия, в которых я работаю, просто дикие. В противном случае прошу принять мой отказ... — плачущим голосом начинала мадам Дидье всякий раз, когда отец девушки приезжал из Бора, подчеркивая при этом, что в здешних невыносимых балканских условиях любая компенсация недостаточна.

— Retenez bien! Мадемуазель, вы здесь находитесь лишь по стечению обстоятельств, вы принадлежите другому миру, другому духу, другой культуре, и я вас туда верну... — начала мадам Дидье изложение подопечной своих уроков, нисколько не разделяя интереса добродушного господина Увиля и некоторых других своих заблудших земляков к обычаям и особенностям местных жителей и появляясь в обществе лишь в тех случаях, когда в город с концертом или лекцией приезжал какой-нибудь французский артист или профессор.

— C'est inoui! Я с этим народом общего языка найти не могу. В конце концов мне пришлось пальцем показать на тот моток мулине, который был мне нужен... — вернувшись с покупками начинала мадам Дидье, не соглашавшаяся выучить ни единого сербского слова и мучавшаяся всякий раз, когда ей надо было купить обычные дамские мелочи или объяснить безграмотной Зузане, служанке, нанятой для ведения домашнего хозяйства, как и что следует подавать на стол к завтраку, из чего приготовить настоящий потаж, сколько ложек сахара требуется для лимонада и т. п., и вынужденная в результате просить Натали хоть как-то перевести ее распоряжения.

— Donc! Вы должны уметь вышивать. Подарите господину Шампену платочек с его монограммой. Это будет напоминать ему о ваших руках всякий раз, когда он за него возьмется. Вы должны уметь исполнить для господина вице-президента самые модные песни. Когда он услышит их в Париже, он вспомнит о вашей шее и губах. Вы должны уметь улыбаться, двигаться с чувством достоинства, танцевать хотя бы вальс, должны уметь молчать, должны уметь разговаривать с ним о том, что его интересует. Удалось ли вам запомнить, что в прошлом году было выплавлено семь тысяч сто тридцать две тонны меди, с содержанием в каждой тонне не менее чем сорок одна целая и пятьдесят две сотых грамма золота и сто шестнадцать целых и тридцать восемь сотых грамма серебра... — начинала мадам Дидье свои уроки.

— Moins de bruit, s'il vous plait... Чует мое сердце, подсказывает мне, что в следующем октябре он сделает вам предложение, и моя работа на этом закончится. Что станет со мной? Я смогу сложить вещи и отправиться в Лиль, там меня ждет одна невеста на выданье, они уже три раза заклинали меня приехать и уладить дело! — заканчивала мадам Дидье каждый свой день на чужбине, перебирая успокаивавшие ее накопления и волнующие впечатления, надевая на голову вязаный ночной чепец, законопачивая уши фитилями из санитарной ваты, натягивая на глаза бархатную повязку для защиты от лунного света и готовясь до рассвета смотреть сны о своем возвращении во Францию.

Огражденная от мира многочисленными запретами суровой воспитательницы, утомленная фундаментальными приготовлениями к замужеству и детальным изучением содержания таблиц с процентами чистоты меди, которые следовало заучивать наизусть, Натали Увиль проводила большую часть свободного времени во дворе арендованного отцом дома на Сеняке, делая рисунки углем, пастельными мелками или карандашом, в зависимости от настроения. Это был ее особый способ выразить свое мнение об окружающем мире. Листы со своими рисунками барышня раскладывала в зависимости от тематики и техники исполнения по трем большим папкам с матерчатыми завязками из обклеенного бумагой картона, которые она хранила у себя под кроватью. Первая очень быстро разбухла от портретов мадам Дидье, нарисованных главным образом тайком и всегда углем, резкими линиями, становившимися особенно жесткими при изображении ее лица. Вторая папка подкармливалась живописными пейзажами en pastel, выполненными «по памяти» после редких посещений парка Кошутяк или непродолжительных прогулок по Белграду, здесь встречался и раскаленный колорит, и более мягкие оттенки. В третьей собрались натюрморты из жизни девушки и зарисовки интерьеров с глубокими тенями растушеванного графита. Кроме этого ограниченного числа мотивов в распоряжении мадемуазель Увиль оставались только книги, и она под присмотром мадам Дидье раз в неделю посещала Французско-сербскую библиотеку на улице Князя Михаила, мало-помалу совершенствуя знание родного языка.