Юрий Рытхэу - Чукотский анекдот

Он понемногу успокаивался. Заглянул в темную глубину мехового полога, обвел внимательным взглядом все жилище, остановившись на жене, на притихших испуганных детях, и с некоторым облегчением произнес:

— Кажется, они улетели вместе с вертолетом. Я теперь едва могу их слышать. Они удаляются…

— Вот и хорошо. Я тебе сделаю укол, ты выспишься, а утром все будет в порядке.

Тутай дал себя раздеть, уложить в полог на пушистую оленью постель и покорно подставил ягодицу для укола. Хотя по штатному расписанию районной больницы Чукотского района Антонина Тамирак считалась простой санитаркой и отвечала только за чистоту помещений, за годы работы среди больных она научилась всем необходимым процедурам. Она могла поставить капельницу, сделать перевязку, укол, знала, в каких случаях применяются основные медикаменты. Что касается охваченных алкогольным безумием, она знала, как обращаться с ними, как выводить человека из бредового состояния.

Солнце садилось за дальние холмы Курупкинского водораздела. В ярангах разожгли костры, повесили котлы над огнем.

В углу мехового полога громко храпел заснувший Тутай, изредка испуская стон, полный тоски. Жена испуганно оглядывалась, и Тамирак успокаивала ее:

— Ничего. Это у него выходит пьяное безумие.

Старик Омчин принес только что пойманного гольца, которого тут же разделали, порезали и поставили варить.

Перед тем как улечься спать, Антонина Тамирак вышла из яранги. Солнце село за дальние холмы, и вокруг разливалась нежная синь тундровой осенней ночи.

Она долго не могла уснуть, ворочалась на оленьей постели, прислушиваясь к тишине, нарушаемой лишь журчанием ручья и дальними стонами неведомых птиц. Она снова переживала сегодняшний день, поведение доктора Акулова, летчиков и еще раз убеждалась в лицемерии тангитанов. И доктор Акулов, и летчик Максимов, и глава районной администрации Франтов «заботились» о местных жителях до тех пор, пока им платили деньги. Причем немалые. Даже в условиях нынешней разрухи, бесконечных задержек зарплат тангитаны рано или поздно получали свое. Большинство из них всеми правдами и неправдами старались покинуть Чукотку, которую они еще вчера так любили. Возле домов стояли готовые к отправке многотонные контейнеры. Увозили не только нажитое добро, холодильники, мебель, посуду, но даже ухитрялись загружать уголь, кирпичи, доски. Недавно Антонина наблюдала, как мощным краном пытались поднять контейнер, принадлежащий директору банно-прачечного комбината. Один кран не мог справиться, подогнали второй, и только соединенными усилиями двух мощных машин удалось оторвать контейнер, точнее верх. А днище так и осталось на земле, а вокруг рассыпалась мраморная крошка, которой был доверху набит контейнер.

На следующее утро, окончательно протрезвевший, но мрачноватый, Тутай прошелся по всем ярангам и собственноручно вылил в речку остатки и заготовки браги. Потом побрился, тщательно вымылся в холодном потоке и ушел в тундру собирать разбредшихся без присмотра оленей.

Антонина с женой Тутая пытались наладить связь с районным центром. Радиостанция хрипела и выла, но извлечь из нее что-то членораздельное не удавалось.

Погода портилась. К вечеру холодный туман накрыл влажным покрывалом яранги. Значит, определенно, вертолета не будет. Надежда только на вездеход. Больничная машина со снятыми гусеницами стояла беспризорной в гараже, — водитель вместе с контейнерами и семьей отбыл еще в прошлом году в Уссурийск, откуда был родом. В районе было только два исправных вездехода — в Улакской косторезной мастерской и в кооперативе Меленского «Нувукан». Единственная надежда была только на него.

Машина пришла только на четвертый день, когда Антонина Тамирак уже всерьез подумывала пуститься на морское побережье пешком.

— А где Роберт? — прежде чем поздороваться с Мишей Меленским, спросила Антонина.

— Улетел к себе в Америку.

— Навсегда?

— Да нет, он еще приедет. Он тебе оставил письмо.

— Давай скорее сюда! — Антонина протянула обе руки.

— Письмо осталось в Кытрыне.

Как только Роберт Карпентер отбыл в Гуврэль, а оттуда чартерным рейсом в Ном, в Кытрыне появился Дудыкин и прямым ходом направился к Меленскому. Он долго допытывался о намерениях американца, хотел знать буквально каждый его шаг, и особо его интересовали отношения Роберта Карпентера с Антониной Тамирак.

— Но это же их личное дело! — возмущался Меленский. — Может, это любовь?