Евгений Попов - Самолёт на Кёльн. Рассказы

События не заставили себя ждать, но они были тривиальнее, чем само это слово «тривиальный». Естественные в создавшихся условиях взрывные реакции типа «ах, я больше не могу (не смогу) жить», истерики – теперь уже в кольце жадных благодарных зрителей, телефонные звонки, недельная бессонница – ох, обидели зверушку, отобрали сладкую игрушку: перец с фиником, заправленный медом и уксусом плюс трансцендентное («мое», «мой»… «ты – мой? мой, да?» – «твой, твой. …твою мать, спи теперь спокойно, сука!..»), слежка, внезапные визиты в посторонние квартиры с маниакальным оглядыванием углов и поддиванно-кроватных пространств – нет ли, увы, случайно беглеца? – телефонные вызванивания10 и… (и – не судите, да не судимы будете. Не злитесь. То есть – злитесь, но не принимайте активных ответных мер. Мир загубили активные ответные меры и активно проводящие их в жизнь дураки, состоящие из собственно дураков и периодически трансформирующихся умников11…)

Но – чудные превращения и пошлый лик тополька с возрожденной сломанной веточкой, распустившимися зелененькими листиками… (гляжу в окно и скучаю: да настанет ли когда-нибудь весна12) … этот скромный образчик плосконького символизма плюс реально существующие чудные жизненные превращения сделали свое конкретное дело. Ровно через неделю после разрыва Мой Ангел (ЖП) утешился (лась) и презрительно объявила (л) Миру (друзьям и знакомым), что плевать он (она) на меня хотел (ла)13 что Я – 1) негодяй; 2) жулик; 3) слабак14; 4) дурак; 5) хам; 6) садист; 7) мазохист и др. Числом до 100-а. И что «плевать хотела и давно уже САМА мечтала, не в силах вынести…». И что – «раскается он, раскается – приползет на коленях через 1,5 года, приползет, да поздно будет…».

Так что – сами видите – ввиду называния точной даты приползания на коленях, т.е. определенной надежды на никуда окончательный мой уход, осада пустоты затягивалась, и я был вынужден продолжать проживание в квартире уже знакомого нам ФИОГа, служаки нашей Родины в Бундес Републик Дойчланд.

За свою короткую жизнь я прочитал довольно много художественных произведений, и меня всегда приводил в недоумение тот факт, что персонажи говорят, думают и делают лишь то, что автор велит им на данный текущий читаемый период. И если, например, персонажу чего-нибудь хочется покушать или возникла у него другая какая нужда, то он все равно крепко сидит на своем стуле и, тупо напрягаясь, ждет конца концепции, навязанной ему автором. Это я к тому, что в выстроенности заключено, на мой взгляд, страшное… нет, не вранье, а страшное скорей соответствие иррациональной и (одновременно) механической жизни, той, что творится на публике за окошком. И это я к тому, что параллельно (перпендикулярно) с историей моей последней жены развертывается (уже развернулась, следовала по пятам, взаимопроникала, свертывалась), развертывается в «рассказе» сюжет моей Бывшей Любви (см. примечание 1 на стр. 133).

БЫВШАЯ ЛЮБОВЬ (СЮЖЕТ)

В пессимистический и отчаянный период окончательного распада нашего с ЖП брака я приехал по делам службы в СРГ15 и там встретил свою Бывшую (к моменту написания этих строк) Любовь, с которой я практически не был до этого знаком.

Знаком, не осознанным мною, но абсолютно точно понятым ею, моей Бывшей Любовью, начавшей существовать параллельно и взаимопроникающе с моей бывшей (последней) женой, я дал ей понять, что меня

уже можно

БРАТЬ,

что я уже

СОЗРЕЛ,

что я – истрепан, измучен физически и духовно, что я вполне заслужил

СЧАСТЬЕ УСПОКОИТЬСЯ В ОБЪЯТИЯХ ЕЯ

(и сладкий евпаторийский пляж, и качающийся горизонт – судно держит курс на Одессу), что я – добрый, но усталый, хороший, надежный, мохнатый, искренний. Толстячок. С отсутствием, конечно же, царя в голове, но это вполне поправимо и вполне окупается счастьем Стабильности, Верности, радостью Лежания В Одной Постели в совокупности с бесконечными беседами на темы, одинаково близкие двум Духовно Близким Людям, моей Бывшей Любви и мне.

И я, я, недостойный, да разве мог я мечтать о подобном счастье? Об ошеломляющем взаимосочетании блаженной близости совокупления с совокупностью взаимосочетания духовных порывов: общностью оценок, радостью взаимного теплого взгляда на этот холодный и жестокий мир, в котором ЛИШЬ МЫ ОДНИ выживем, который мы непременно, да, непременно покорим своей Любовью, который мы приручим, да, мы приручим его, и ласковый полосатый кот будет тереться о ступни наших босых ног, опущенных с кровати. «Под музыку Вивальди!»16 и с загорающимися рассветными черепицами островерхих домов. (Пейзаж немного получился говенный, ну да ничего – когда дело идет, то и всякое лыко в строку, как говорится…)