Евгений Попов - Самолёт на Кёльн. Рассказы

ШЕЛ ДОЖДЬ И ДВА КИТАЙЦА 7

Я брезгливо хотел пересесть куда-нибудь подальше, но все желтые лавки уже были заняты возмущенными пассажирами, громко обсуждавшими варварский поступок пригородного недоумка. Я вышел в тамбур и там, находясь среди плевков и окурков, крепко задумался.

Я думал о том, что – истерики, конечно же, и скандалы… хотя, конечно же, и не в этом одном, конечно же, дело. А дело в том, потому что меня не переделаешь, и если ВЫ умеете и любите жить семейной жизнью, то вы ей и живите в тепле и радости, а Я буду жить один, пробавляясь случайными сексуальными знакомствами, но не превращая их – нет, о нет! – в устойчивую сексуальную дружбу (любовь). Решение мое было окончательным, бесповоротным. Ибо я выстрадал его, выстрадал в муках, поскольку бывшая жена моя подтибрила у меня из сумочки письмо от БЛ8, содержащее полную компрометацию моей личности и тела. И с тех пор каждодневно (ежевечерне, еженощно…) хныкала, выла, роняла мерзкие слезы. Кроме того, она попрекала меня, будто я зарабатываю мало денег, что является чистейшей правдой и на что мне тем не менее совершенно наплевать.

Как и на многое другое. Но НЕ НА ВСЕ! Для меня ведь тоже есть элементы СВЯТЫЕ, хотя по раскладке я непременно должен быть грешником. Элементы святые, СВЯТЫЕ-Е… сути которых я не могу четко сформулировать ввиду того, что слабо представляю, о чем идет речь.

Ах, как бранилась она со мной!.. Как произносила слова!.. Когда она произносила слова,мне хотелось обнять и расцеловать ее (ее изработавшиеся морщинистые руки – ха-ха-ха! Шутка! Какие там, к черту, «изработавшиеся»…), обнять ее и расцеловать ее либо хватить по голове кирпичом.

Да, истерики, конечно же, и скандалы. Но ведь не в этом же дело-то в конце концов!.. Хотя – побелевшее (побагровевшее), застывшее (кривляющееся, кусающее губы), надменно молчащее (орущее) лицо это, дразнящее… Лицо… Тело… Ну, я, в общем, не знаю…

Но твердо уверен – это неуловимо, как дождь и два китайца. Это есть сон и соответствующие сну превращения. Ирреальность их сугубо подчеркивается тем, что ирреальность эта ощущается лишь тогда, когда ничего уже нет. Так народы Африки с недоумением глядят нынче в прошлое – зачем-де мы столько лет мирно терпели вонючее колониальное господство, с ума мы, что ли, посходили? Ведь всего и делов-то было: подойти к англичанину, французу, испанцу, португальцу, взять их крепко за руки и ударить по голове кирпичом. И тогда все бы навсегда стало тихо, и никто бы больше никогда не обижал бушменов… Да… Вот так-то… Лицо… лицо… лицо… И тело… и электропоезд, электричка, кар… карета, уносящая(ся)…

Мне кажется, что все происходящее связано со среднестатическим падением потенции, обусловленной старением и распадом.

Но, однако, что же это такое?.. Сколько? Сколько секунд и сантиметров может продолжаться моя лав сторив условиях отсутствия событийного развития? Без заполнения пустот и каверн тугой кровью Факта, Поступка, Диалога, всего того, что зовется Жизнью и, по-видимому, заполняет Жизнь. (Слово «жизнь» должно быть мужскогорода. Мне всегда так казалось…) Сколько может и сколько можно? Трепаться нынче все умеют, и все делают это в 10 000 (десять тысяч) раз ловчее тебя. Ты сюжет гони, ты событий, событий давай, «писатель»! Но только – чур! Чур меня, чур! Чур-чура!.. Не деревянно-фольклорных и не усредненно ЛИТУРОВНЫХ9, и не… еще что-нибудь, а чтобы – пропитано было, все было пропитано этим … нервным соусом современности (совремённости)…

/Мне часто кажется, что никакой современности нет, мне иногда кажется, что вообще ничего нет. Мир этот ирреален, и тот, кто мне не верит, пускай выйдет на улицу и лично в этом убедится (тот вскорости лично сам в этом убедится, да только поздно будет…)./

Потому что и на самом деле – да вы посмотрите внимательно хоть раз, хотя бы раз вглядитесь в толпу, бредущую вечером, допустим, или гуляющую, допустим, по проспекту Центральный нашего города К. – в неоновом и др. посильном освещении ночной рекламы, призывающей идти в магазин «Океан». Или в массу вглядитесь, заполняющую утром пустоты и каверны: строгие лица и жуткие улыбки, и кашель, и бессмысленный ожог радости от случайной встречи на общественном транспорте знакомых и товарищей по работе, которых так давно хочешь убить кирпичом. От всего этого меня вдруг внезапно озаряет, и я тихо плыву, влекомый толпой, пока наконец не вшвыривает она (толпа) меня (представителя толпы) в вагон (автобус, троллейбус, трамвай), влекомый, влекомый, влекомый . И в тесном единении смятых людей я еще и еще раз – в 10-й, 100-й, 1000-й раз все это понимаю. Я понимаю ВСЕ ЭТО и понимаю все это так, что если – РАЦИО, то – Смерть, и я давно уже лежу на кладбище Бадалык с душой, отделенной от тела, а если – Ир-РАЦИО, то и – порядок, все в порядке, дорогие товарищи, и жизнь продолжается, дорогие товарищи, и жизнь идет вперед семимильными шагами, дорогие, ДОРРРРОГИЕ товарищи!..