Норман Льюис - Бегство от мрачного экватора. Голоса старого моря

И все же хорошо, что он оставил Арану. Опыт подсказывал Лопесу, что гуманный полицейский плохо справляется со своими обязанностями. Генерал искренне ждал того дня, когда аппарат подавления, необходимый полицейскому государству, наконец-то будет ликвидирован. Он считал, что люди тина Арапы, полезные в период, когда объединение страны требует жесткой дисциплины, сами приближают этот день.

Если, как полагал Арана, Борда прибыл в Лос-Ремедиос с заданием убить генерала, единственный вполне удобный случай для этого представится во время завтрашней церемонии. Арана предлагал на выбор одну из следующих предосторожностей.

Первая альтернатива — именно ее Арана считал наиболее предпочтительной — состояла в отмене крестного хода, так как церемония, признался полковник, не позволяла полиции принять необходимые меры безопасности. Лопес покачал головой. Это будет воспринято как бедствие. Темные крестьяне, рабы атавистических дедовских традиций, потеряют надежду на урожай. Они даже не станут сеять. Генерал напомнил Аране, что за всю историю города крестный ход был отменен лишь один раз, когда церемония совпала с сильным землетрясением.

В таком случае, спросил Арапа, не согласится ли генерал окружить себя телохранителями?

Лопес отверг и это предложение. Так не поступали даже в худшие дни насилия, когда губернатор — а им неизбежно становился член консервативной партии — служил объектом ненависти либералов, составлявших сорок процентов населения. Лопес не возражал против того, чтобы Арана расставил вооруженных полицейских в штатском, если ему удастся набрать нужное количество, по обеим сторонам дороги через каждые пять метров, и отдал приказ очистить от людей крыши. Но идти за Святой Девой он будет один. Генерал сказал, что, помимо других соображений, он руководствуется и тем, что появление телохранителей в голове процессии нарушит тонко отрегулированный социальный механизм церемонии и будет воспринято знатными горожанами как оскорбление, поскольку они будут вынуждены идти позади полицейских, которых не считают за людей.

Наконец, Арана предложил изменить в последний момент, без предупреждения, путь следования процессии. Обычно процессия шествовала по лабиринту узких улочек в центре города, а ее ход замедлялся черепашьим шагом самой старой аристократки с самым тяжелым подсвечником; Арана предложил направить крестный ход по современным магистралям, где можно будет сдерживать толпу на приличном расстоянии и вся церемония ускорится.

Генерал снова возразил. Это, сказал он, лишит церемонию смысла, который состоит в том, чтобы дать возможность покровительнице города посмотреть на своих подопечных, а им — увидеть ее. Он напомнил Аране о тысячах граждан, которые уплатили немалые деньги за лучшие места у окоп или на балконах, рекламируемые последние три месяца, — каково же будет их разочарование, когда они на рассвете займут места и ничего не увидят. Если в городе есть человек, готовящий политическое убийство, то у Арапы остается двадцать четыре часа, чтобы найти его, сказал Лопес. Нарушать традицию нельзя.

Генерал, как обычно, в одиночестве выпил за ленчем кофе с диетическими сухариками, после чего прилег на час в затемненной комнате и попытался — на этот раз, правда, не совсем успешно — отрешиться от всех тревог и забот с помощью специальной методики.

В три тридцать он встал и быстро направился в кабинет, где прочел несколько отчетов и подписал ряд бумаг, а в четыре часа Лопес вызвал к себе начальника городского гарнизона.

Полковник Фигероа знал все о запланированном перевороте, который должен был произойти сразу после окончания церемонии, через десять минут после того, как Деву внесут в собор и она займет свое постоянное место.

Полковник не был стойким приверженцем ни одной из двух партий, когда-то он считал себя либералом, но уже давно находился в услужении у консерваторов, которым принадлежала власть в департаменте. Фигероа пытался преодолеть комплекс неполноценности и в то же время растравлял его, все свободное время гоняя на быстроходном катере по небольшому озеру в окрестностях Лос-Ремедиоса, и, хотя сам он не мог решиться на что-то значительное, исполняя приказы, он действовал четко и безукоризненно.

Фигероа подтвердил, что трое неблагонадежных офицеров отосланы в отпуск, что гарнизон приведен в боевую готовность и содержится в казармах на военном положении. Пять старых танков «Шерман» будут переброшены в стратегически важные точки города; Лопес знал, что стоит ему попросить дополнительную информацию, как полковник обрушит на него поток сведений об их экипажах и вооружении. Поручив руководство операцией Фигероа, генерал мог не опасаться, что танкам не хватит горючего или боеприпасов. Полковник сообщил, что все «Молнии» ударной тройки — они казались музейными экспонатами — тщательно проверены, подготовлены к полетам и стоят наготове в аэропорту. В определенный час они поднимутся в воздух, будут летать над крышами, и, как выразился Фигероа, уже одно их присутствие сделает людей покладистыми.