Норман Льюис - Бегство от мрачного экватора. Голоса старого моря

Только в этот день на рыночной площади разрешалось ставить лотки со сладостями — дети могли выиграть сладости, играя в кости.

Это был день Святой Девы Лос-Ремедиоса — румяной рябоватой куклы в пелеринке, украшенной драгоценными камнями; Святая Дева совершала короткое путешествие по улицам, а истеричная толпа видела в ней западное подобие Шивы, бога сотворения и смерти. А еще это был день губернатора — чернь судила о губернаторе по тому, как он совершал обряд; в этот день все могли увидеть его, когда он шел в одиночестве, непосредственно за паланкином с Девой, чуть впереди своего помощника и старшего члена кабинета.

Философ Мигель де Гонгора, предшественник Лопеса по губернаторскому креслу, заметил как-то, что по своей организации, по чувствам, которые она пробуждала, церемония напоминала корриду; в роли матадора выступал губернатор, а мнение толпы о нем определялось его стилем и техникой исполнения обряда. Де Гонгора писал в своих мемуарах, что жители Лос-Ремедиоса готовы терпеть тиранию губернатора, если в этот день он оправдал их надежды.

Тридцатого апреля, вскоре после полудня, генералу Лопесу неожиданно нанес визит шеф полиции, полковник Арана. Арана, которого провели к губернатору, как всегда, без формальностей и проволочек, застал Лопеса в тот момент, когда он во второй раз читал сообщение о несчастье на руднике. Для генерала день начался с неприятностей. На рассвете его разбудили, чтобы известить о беде в Ультрамуэрте, а затем, через час, как только он вошел в свой кабинет, его любимая вещь, картина «Похищение Елены», написанная по стеклу, свалилась со степы и разбилась вдребезги. Генерал увидел в этом дурное предзнаменование. Он снова читал: общее число жертв неизвестно… работы остановлены… пострадавшим срочно оказывается помощь.

Адъютант, сопровождавший Арану, передал генералу второй выпуск «Эль Диарио». Свободное пространство, оставшееся в первом оттиске после того, как цензор выбросил осторожное сообщение о несчастье, было заполнено подробностями баскетбольного матча. Генерал с раздражением заметил, что по чьей-то оплошности на странице осталась фотография, на которой с глупым видом улыбались шахтеры и которая теперь не имела никакого отношения к публикуемым материалам.

Арана принес тревожные вести. Утром в связи с похищением автомобиля американского миссионера Грааля Уильямса был арестован молодой человек по имени Хуан Саймон. Саймон признался, что машиной с номерами армейской контрразведки воспользовались для того, чтобы вывезти из города партизанского лидера Кандидо Росаса, недавно бежавшего из тюрьмы. Росас был доставлен в Сосиего, в дом Мустафы Садика, торговца ливанского происхождения; имелись все основания думать, что Садик — агент партизан и что ускользнувший из-под надзора отец Альберто тоже отправился к ним, Когда полиция, посланная в Сосиего, прибыла на место, Садика и след простыл. Саймон также показал, что в Лос-Ремедиос он вернулся вместе с человеком, который не назвал себя, но описание его внешности и заметный бразильский акцент указывают на то, что это был Орландо Борда, сопровождавший банду, которую недавно уничтожили в Каямбо.

Глядя в записную книжку, Арана перечислил некоторые факты из биографии Борды. В 1968 году Борда ездил в Уругвай в качестве капитана бразильской сборной по стрельбе. В 1969 году ему предложили заняться подготовкой национальной олимпийской команды, но он был арестован и обвинен в похищении человека.

В том же году бежал из тюрьмы Сан-Паулу. Считалось, что после этого он был замешан в нескольких похищениях и ограблениях банков, которые совершали подпольные организации. На данном этапе Арана счел необходимым довести до сведения генерала общее мнение своих сотрудников, что в ближайшее время не следует исключать возможность хорошо организованной покушения на жизнь губернатора.

Слушая шефа полиции, генерал решил, что он, наверно, поступил все же правильно, оставив Арану при себе, хотя и собирался избавиться от него. «Нет, — подумал он, — больше нельзя допускать, чтобы меня даже мысленно связывали с ним. Нас начинают путать, в народе говорят, что губернатор сам изобретает орудия пыток, сам дает команду „пли!“ при расстрелах. Жаль, что искусством подавления владеют только психопаты». Лопес с отвращением наблюдал за подобострастно улыбавшимся Араной. Один из тайных агентов Лопеса сообщил ему, что Арана причастен к порнобизнесу. Генерал, действуя совершенно бессознательно, разорвал под столом записку с донесением агента на клочки. Это был поступок, знаменательный для его теперешнего настроения.