Норман Льюис - Бегство от мрачного экватора. Голоса старого моря

Дева восседала среди лилий, облитых золотой и серебряной краской, и над цветами виднелось только ее розовое кукольное личико. За Девой шел генерал Лопес, одетый в превосходно сидевший на нем новый темный костюм от лондонского портного генерал шествовал тем неторопливым скользящим шагом, которым ходили на церемониальных маршах курсанты колумбийских военных училищ. Некоторые зрители заметили необычную бледность генерала, и она произвела на них хорошее впечатление, так как подчеркивала, по их мнению, величественность процессии.

Хоуэл, Лиз и Харгрейв занимали места для почетных гостей на большой трибуне, сооруженной на площади. Лиз и Харгрейв сидели там уже некоторое время, а Хоуэл появился совсем недавно.

Харгрейв отвернулся, всматриваясь куда-то в сторону, и Хоуэл склонился к Лиз.

— Думаю, все будет в порядке. В канцелярии губернатора дежурил только один служащий. Я сказал ему, что нашу машину обчистили и стащили пропуск, он сделал отметку в журнале, я расписался, и все.

Шума он не стал поднимать.

— Прекрасно, — сказала Лиз, — но я все равно не могу поверить, что мы уедем.

Внимание Харгрейва привлекло появление нескольких конных упряжек, с шумом подъехавших к площади. Автомобили не пропускались в центр города, но члены некоторых знатных семейств не пожелали идти пешком и прикатили на клячах, временно вызволенных со скотобойни. Внезапно Харгрейв обернулся к Лиз:

— Почему не уедете? Конечно, уедете.

— Самолет не прилетит, — сказала Лиз. — Я абсолютно уверена в этом. А если он прилетит, то будет грандиозная облава. В воскресенье властям взбрело в голову обыскать всех уезжавших и их багаж. В конце концов самолет улетел полупустой. Да и погода не очень-то летная.

— Низкой облачности нет, — сказал Харгрейв. — Остальное не имеет значения. Вы же летите днем. Теперь не важно, какая погода.

— Я так стараюсь расслабиться, отдохнуть, — сказала Лиз, — но у меня ничего не выходит. Вы заметили тех забавных людей, что подъехали в карете?

Там, кажется, подруга Браво, да? Все так и лезут к ней полюбезничать.

— Что ж, она как-никак вторая дама департамента, — сказал Харгрейв, — Даже если ей не нашлось места в процессии.

Две обедневшие аристократки, которые сопровождали любовницу полковника Браво — она была потомком древних инков, — усадили молодую женщину на отведенное ей место, и она улыбнулась соседям справа и слева; под облачным небом ее золотистое лицо казалось еще более смуглым.

— Любопытное место, если здесь не оставаться, — заметил Харгрейв. — В самый раз для длинного уикэнда. Охотно улетел бы с вами.

— Правда, Седрик, зачем вам оставаться? — сказала Лиз. — Боб, уговори его поехать с нами.

— Кто-то должен запереть дом, — сказал Харгрейв. — Выключить рубильник. Сиять показания счетчика.

— Но на следующей неделе вы полетите, да? спросила Лиз.

— Да, возможно.

— Что значит «возможно»?

— Вероятно, по дороге я заеду в Панаму, — сообщил Харгрейв.

— Это для меня новость, — признался Хоуэл. — Почему в Панаму?

— Я говорил с Маклареном Фрезером. Местные индейцы куна находятся в бедственном положении.

Макларен считает, что я смогу им помочь, мы поедем вместе.

Лиз и Хоуэл тотчас узнали знакомое им выражение лица — внезапно серьезность стянула обмякшие черты, в глазах Харгрейва появилось оживление, бородка воинственно вздернулась.

— Мне известны сорта бобовых и тыквы, которые могут расти на песчаной почве даже при избыточном содержании соли. Нужно только добавлять соответствующие удобрения. В данном случае морские водоросли.

Хоуэл и Лиз переглянулись, стараясь сдержать улыбку.

— Вы это серьезно, Седрик? — спросил Хоуэл.

— Ну конечно.

Его лицо отражало преданность новому начинанию.

Вдали послышался «Триумфальный марш» из «Аиды», гарнизонный оркестр исполнял его в замедленном темпе, чтобы старые аристократки, обремененные тяжелой ношей, не отставали от процессии. Неожиданно музыка потонула в рокоте мотора, и низко над площадью пронесся самолет. Все задрали головы.

— Это «Чессна» Уильямса, — узнал Хоуэл.

— Как низко, правда? — удивилась Лиз.

— А ведь он не лихач.

— Похоже, наш друг Уильямс погорел, — заметил Харгрейв. — Наконец-то. Не хотел бы я быть сейчас на его месте. Вы слышали, что сказал Браво?

— Меня тогда не было, — сказал Хоуэл.

— Да, верно, вас тогда не было, — вспомнил Харгрейв. — Он сказал, что вызовет комиссию из Боготы ля расследования причин трагедии на руднике. Он считает, что действия некоторых иностранцев наносят ущерб интересам страны.