Избранные произведения писателей Дальнего Востока

Каннани задумчиво смотрела на свет лампы и, стараясь не забыть, твердила про себя имя: «Ю Синчхоль». Она крепко запомнила слова, сказанные ей Тхэсу.

Сонби казалось странным, что каждый раз, возвращаясь поздно, Каннани о чем-то глубоко задумывалась.

— Сонби, ты уже давненько в Сеуле, а мне все некогда, я тебе ничего еще не показала; пойдем завтра в парк на Южной горе?

— Парк на Южной горе? А что это такое?

— Похоже на то, что у нас, вокруг озера Гневного. Такие же горы... Помнишь, мы пропадали там целыми днями, объедались щавелем... Ах, как хочется увидеть маму!

При слове «щавель» Сонби ясно увидела руку маленького Чотче, ткнувшего ее в глаз, и ей вдруг так захотелось спросить, не приходилось ли Каннани встречать Чотче. Но Сонби не знала, в Сеуле ли Чотче, да и Каннани так замкнута. Сонби поникла головой.

На следующий день они отправились в парк.

— Вот там — синтоистский храм [57] Синто — древняя религия японцев, обожествлявшая явления природы (солнце, горы, реки и т. д.), а также придававшая большое значение культу предков. , — указала Каннани на возвышавшееся впереди сооружение.

Сонби только кивала головой, хотя и не могла понять, что это значит. Ее испугала каменная лестница, голова у нее закружилась.

— И по ней туда надо взбираться? — обернувшись, спросила Сонби.

— А что?

— Другой дороги нет?

Поняв настроение Сонби, Каннани рассмеялась.

— Э-э, да ты, видно, совсем деревенская! Убиться боишься? Тогда пойдем другой дорогой.

Миновав храм, они вошли в сосновый лес и сели передохнуть. При легких порывах ветра с деревьев, слегка задевая края их юбок, медленно падали листья. Сонби поймала листочек.

— Уже осень! Как быстро летит время! — сказала Каннани, глянув на листочек в руке Сонби.

Та подняла глаза на Каннани и улыбнулась: она только что подумала о том же. Они засмотрелись вдаль. Величаво высился дом из красных и белых кирпичей, под горой Пугасэн красовалось белое здание, такое массивное, словно его строили на миллионы лет, а позади, словно крабики, сгрудились крохотные лачужки. Звон трамваев, гудки такси...

Они перевели взгляд. Темнея, возвышались Южные ворота, напоминая собой о тайнах древности. Сеть проводов, переплетенных, как паутина, сбегалась к центру. Там и сям светились вывески магазинов.

— Неужели во всех этих домах живут люди? — удивилась Сонби.

— Конечно, люди, кто же еще может жить?..

Когда Каннани в первый раз случайно встретила Сонби в Сеуле, даже тогда она поразилась красоте девушки; теперь же, по прошествии нескольких месяцев, она поняла, что тогда у Сонби был изнуренный вид. Каннани радовалась, видя, что Сонби так поправилась с тех пор, как приехала в Сеул, хотя они питались одним рисом. «Нужно как можно скорее привить этому ребенку классовое самосознание», — подумала она.

— Сонби, ты ненавидишь Токхо?

Сонби вспыхнула. Она не рассказывала Каннани о связи с Токхо, но та, видимо, сама догадалась. Поэтому ей было неприятно и стыдно всякий раз, когда Каннани вспоминала о родине.

— Мне о многом бы хотелось поговорить с тобой, да все как-то не удавалось... Ну, скажи... как ты относишься к Токхо? Начнем с этого.

Сонби покраснела до ушей и опустила голову. Смяла листочек в руке и до хруста сжала пальцы. Каннани посмотрела на Сонби и подумала: неужели она не забыла Токхо? Каннани допускала это, судя по своему прошлому. Пока Каннани, встретив Тхэсу, не обрела в нем руководителя, она все не могла забыть Токхо. И, даже увидав его во сне, кричала: «Господин! У меня, наверно, ребенок будет...» — задыхалась, плакала и просыпалась.

Перед самым отъездом в Сеул она поняла, что Токхо перенес свою страсть на Сонби. Ревнуя, бродила она среди ночи вокруг дома Токхо, со смехом убежала однажды от преследования какого-то типа... Теперь, оглядываясь мысленно назад, понимает она, какой же дурочкой была тогда! А сейчас и Сонби выглядит такой же несчастной.

Сонби от стыда не смела поднять глаз, притихла, съежилась вся. Физиономия Токхо представлялась страшной до тошноты; скорей бы уж Каннани переменила разговор. Каннани тоже было противно даже думать о Токхо. Она отвела глаза от Сонби и загляделась вдаль. «А сколько даже в этом прекрасном городе таких Токхо?» — молнией пронеслось у нее в голове.

Через два дня Каннани и Сонби приехали в Инчхонь. Прежде всего Каннани предстояло разыскать некоторых товарищей, связанных с фабрикой. При их содействии они должны были устроиться на фабрику и даже получить справку о благонадежности в полицейском участке. Им был известен железный закон текстильных фабрик компании Тэдон, не позволявший жить кому где вздумается: всех работниц размещали в общежитии. Завтра три подруги уже мечтали устроиться там вместе, а сегодня до заката бродили по острову Вольми и Международному парку.