Борис Екимов - На хуторе

По дороге к хутору от грейдера вниз бежала машина, крытый брезентом «уазик». На таком ездили директор совхоза да районное начальство.

Машина, прокатив по хутору, остановилась у чабанского дома. Люди из нее не вышли. Навстречу со двора уже спешил хозяин. Потом он вернулся в дом и вышел с ружьем.

Директор совхоза всегда чудил. Он не просто брал птицу или еще чего, а стрелял из ружья, не покидая машины. Подавали ему ружье, подкатывали машину к индюкам ли, гусям ли, курам, и директор стрелял их, словно дичину. Зинаида брала подбитую птицу и успевала ощипать, пока директор с хозяином отмечали стаканом-другим успешную охоту.

Так было и нынче: ружье – в кабину, далекие выстрелы: пу! пу! Слышно было, как клекочет испуганная птица.

Тимофей неторопливо вел отару, солнце склонялось к холмам. В хуторе у кошар снова стреляли. Видно, затевалась гульба.

Алик на мотоцикле приехал за коровами да козами. С горы напрямую к стойлу гнал свою отару Чифир. Его порою звали веселить приезжих. Он читал стихи про дочурок, злодейку-жену, зарабатывая стакан-другой. Потому и спешил.

Тимофей повел отару не улицей, а стороной, загнал ее. Во дворе у хозяина шумели. Чифир уже был там. Издали было слышно, как он голосит:

Хохот покрывал его голос:

– Простим! Вали еще!

И снова хохот.

Алик прогнал сначала коз, а потом коров. Тимофей помог загонять. Кормили свиней, засыпая им ведрами дробленку. Сразу и птице зерна подсыпали. У вольеров еще летали перо да пух, кровью была обрызгана земля. Птица испуганно жалась по углам.

Пора было ужинать, но к гульбе, к чужим пьяным людям, идти не хотелось. Тимофей попросил Алика:

– Принеси чего-нибудь. Тут поедим.

– Водки надо? – спросил Алик.

– Ну ее… – отказался Тимофей.

Алик принес кастрюлю лапши, жареную курицу. Тимофей уселся на ступенях вагончика, мальчик внизу на колоде. Звякая ведрами, пробежала к коровам Зинаида.

– Вечеряете? – спросила она. – Бог в помощь.

– Управляемся, – ответил Тимофей.

Следом за нею появился один из пьяных гостей. Он шел нетвердо и звал:

– Зина! Иду к тебе… Буду ощипывать, как курицу. Зина! Ты где? Где Зина? – остановился гость перед Тимофеем и Аликом.

– Подоила. В дом ушла, – сказал Тимофей. – Там ищите.

Гость поверил, развернулся и пошел к дому, возглашая:

– Буду ощипывать! Готовься, Зина!

– Теперь поздно уедут, – сказал Алик. – Может, на Дон сходим?

– Пойдем, – ответил Тимофей.

Появился пьяный вскудлаченный Чифир.

– Где Зинка? – спросил он.

– Доит, – ответил Тимофей. – Чего она тебе? Чалься к нам.

Чифир пошагал к коровьему загону, что-то бормоча.

– Иди отсюда! – крикнула на него Зинаида. – Твоих только поганых рук не хватало! Иди, говорю!

– Чифир! – громко позвал Тимофей. – Отстань от нее.

Зинаида вышла с молоком, следом плелся Чифир.

– Ты кто мне? Свекор?! В четыре глаза за мной глядишь, – ругалась Зинаида. – Сопел бы вприжмурку, а то считает чужие грехи. Наплетете: на вербе – груши, а люди потом молву волочат…

– Зинка, я серьезно… – убеждал Чифир. – Хочешь, я стих сочиню?

– Иди спи. Напился на чужбинку, вались. Без тебя тут не знаешь, куда хорониться.

– Зинаида! Зина! – спешил от дома хозяин. – Тебя ждем.

Он оттолкнул Чифира и повел молодую женщину ко двору, что-то ей втолковывая.

Тимофей с Аликом пошли к реке. Звуки гульбы стихли, когда спустились к Дону.

Прошел буксирный теплоход. Три большие волны с шумом набежали на берег, потом долго поплескивали мелкие.

Вода успокоилась, и на вечернюю реку снова легло отраженье белой осыпи холма и зеленой его вершины с низкими деревами, кустами. Рыба ловилась плохо.

– Мать письма пишет? – спросил Тимофей.

– Пишет, – ответил Алик.

– Скучаешь по ней?

Алик вздохнул, сказал:

– Она, может, приедет. Дедушке получше будет, поглядит за хозяйством, а она приедет.

– Дай-то бог, – искренне пожелал Тимофей. – Я вот уж сам дед, а об матери помню. Жалела меня. И твоя об тебе горюет, думает: как он там, мой сынок…

Рыба клевала плохо. Может, погода портилась. Поймали пяток окуньков – и словно отрезало. Недвижно лежали поплавки на воде.

– Нынче-то коровы не в зеленях паслись? Не на хлебе? – спросил Тимофей.

– Нет, – ответил Алик.