Амос Оз - Фима. Третье состояние

У поворота, что вел к кварталу Баит-Ваган, стоял молодой парень в армейской куртке, за спиной у него висел автомат, а вокруг расставлены ведра, полные цветов. Парень предложил Фиме букет хризантем в честь наступающей Субботы. Фима спросил себя: “Не из поселенцев ли этот парень, из тех, что выращивают цветы на земле, им не принадлежащей?” Но тут же одернул: “Если ты готов на компромисс даже с Арафатом, то уж никак нельзя подвергать обструкции доморощенных противников”. В душе своей не нашел он ни ненависти, ни злости – возможно потому, что все было во власти глубокого сияния всепроникающего иерусалимского света, да и сам Иерусалим в это утро виделся Фиме местом, где все мы обязаны уважать различные, порою полярные, мнения. И потому Фима нашарил в кармане несколько монет – то была сдача, которую он получил минувшей ночью из рук своего нового министра пропаганды.

Прижав цветы к груди, словно защищая их от холода, Фима спросил:

– Простите, вы что-то сказали?

Парень ответил с широкой улыбкой:

– Я только пожелал вам счастливой Субботы.

– Несомненно, – кивнул Фима, будто закладывая основу нового национального согласия, – и вам тоже доброй Субботы.

Воздух был холодным, стеклянным, неподвижным. Казалось, свет явился прямо из Арктики. “Необходимо отрешиться от всяческого зла, – думал Фима, энергично шагая по улице, – даже если зло рядится в одежды принципов. Следует вновь и вновь напоминать себе, что подлинный враг – отчаяние. Враг, с которым ни в коем случае нельзя идти на компромиссы, перед которым нельзя капитулировать”.

Вот так, восторженный, в ботинках, заляпанных грязью, прижимая к груди букет хризантем, трясясь от холода, в четверть одиннадцатого позвонил Фима в дверь Теда и Яэль.

Дверь открыла Яэль, в серых трикотажных брючках и свитере цвета бургундского вина. Без всякого смущения Фима сказал:

– Случайно шел мимо и решил забежать, пожелать вам доброй Субботы. Надеюсь, я не помешал? Может, лучше прийти завтра? А ко мне на следующей неделе придут маляры. И я принес тебе цветы в честь Субботы. Можно войти на минутку?

– Ладно, – сказала Яэль, – заходи. Только имей в виду, я скоро должна уйти. Погоди-ка. У тебя с пуговицами непорядок. Дай застегну. Когда ты в последний раз менял рубашку?

Фима торопливо произнес:

– Мы должны поговорить.

– Снова “поговорить”…

Он прошел за ней на кухню, но по дороге не удержался и заглянул в спальню, почему-то надеясь увидеть самого себя все еще спящим на супружеской кровати. Но постель была аккуратно застелена темно-голубым шерстяным покрывалом, по обе стороны кровати две одинаковые тумбочки, на каждой – по книге, а еще – как в гостинице – стакан с водой и блокнот с авторучкой. Даже два абсолютно одинаковых будильника стояли на тумбочках.

– С Дими что-то неладное. Уже нельзя делать вид, будто с ним ничего не происходит. Так, цветы стоит поставить поскорее в воду, это тебе в честь Субботы. Купил их у какого-то поселенца. Кроме того, ведь в конце февраля у тебя день рождения. Или уже был? Угостишь кофе? Я пешком пришел из своего Кирьят Йовеля, совсем замерз. Холод дикий. В пять утра мой сосед решил убить свою жену, и я помчался наверх, чтобы спасти ее, да только выставил себя дураком. Но сейчас не об этом, я пришел поговорить о Дими. Позавчера, когда вы уехали, а я сидел с ним…

– Послушай, Эфраим, – перебила его Яэль, – зачем ты усложняешь всем жизнь? Я знаю, что с Дими что-то не так. Что мы сами как-то не так себя ведем с ним. Ничего нового ты мне не скажешь.

Фима понял, что следует немедленно попрощаться и исчезнуть. Но вместо этого уселся на низенькой скамеечке в кухне, устремил на Яэль взгляд преданного пса и, помаргивая выразительными карими глазами, принялся объяснять, что Дими несчастлив, одинок до такой степени, что это становится опасным. Позавчера вечером ему вдруг открылось нечто такое – и нет смысла вникать в подробности, – что стало ясно: ребенок нуждается в серьезной помощи.

Яэль поставила чайник, в две стеклянные чашки насыпала растворимый кофе и начала яростно открывать дверцы шкафчиков, с треском захлопывать, раздраженно выдергивать и задвигать ящики.

– Отлично. Превосходно! Ты, стало быть, явился, чтобы прочитать мне лекцию, как воспитывать детей. У Теди есть товарищ, родом из Южной Африки, он детский психолог, мы с ним время от времени советуемся.

А ты не вмешивайся, и хватит уже искать несчастья. Хватит досаждать всем, кто тебя окружает.