Автор неизвестен - Журнал День и ночь

Начинается период Великого оледенения
В моей личной Новейшей истории,
миллионам лет равен этот день,
каждая секунда течёт тягучим тысячелетием.
Бабочкой, согретой слезами смолистых сосен,
застываю,
в янтарь оправленная,
собрана пыльца с трав медоносных,
а крылышки — для полёта расправлены.
Нет!
Я лучше уподоблюсь Тоту
и сыграю в шашки
с самой Селеной,
выиграю часть её свечения —
в дар получу эпагомену
и отпраздную новое рождение.
Я по-своему перечитаю все мифы, тексты пирамид
и саркофагов,
путешествуя, не вставая с кресла,
побываю, помолюсь во всех храмах.
Устремляю свой взор к небу —
их глубинной памяти всплывает:
«Я живу и расту в Непри»,
возрождаюсь и умираю.
Я — зерно,
Я — не исчезаю.

Аригато дзайсё!
Спасибо иллюзиям!
Вы мне были и другом, и мужем, и музами.
Умела видеть только то, что хотела.
И слышала только то, что хотела.
Выхватывая между строк, как кошка, уворованный
сладкий для слуха кусок.
И то, что совы совсем не то, чем они кажутся —
К общей выгоде для меня
обязательно свяжется.
Но так случилось, что этот лес, это небо и эта река
меня возвращают к самой себе издалека.
Издалека-издалёка я
возвращаюсь к себе,
возвращая себе вся и всё.
Аригато дзайсё.

Начинаю новую жизнь с понедельника.
Мой понедельник начинается в среду,
где-то — ближе к обеду.
Составляю план дел,
и, ему строго следуя,
с презрением к лени —
тружусь до победы я.
По выходным — молитвы и медитации,
все пустые иллюзии — под контролем
у рацио.
Невротичность собственной личности
спрячу Богу за пазуху.
... В среду, после обеда.
по пути на работу размышляю
о Дао физики Копры,
но, на беду, оглянулся мне вслед
такой красивый мужчина,
и я, обернувшись в ответ,
По-кошачьи изгибаю спину.
Тьфу-ты!!! Вот ведь — Евино семя,
нашла же время!
Но именно этот факт
поднимает мне настроение.

Платье белое милой я вышью,
Рукодельник, волшебник, поэт,
И отправлюсь серебряной мышью
В первый раз открывать белый свет…

Где живёт моя милая донна?
Может быть в тридевятых дворцах,
И бездонная чаша — корона
Утопает в её волосах.

Не для нас те дворцы возводили,
Зря на зуб я пытал их замок.
В сельской школе, слыхал, возродили
Злые дети живой уголок.

Вот туда мне прямая дорога,
В клеть войду стар и седоволос,
Там меня мальчуган худоногий
Приподнимет за розовый хвост.

Весь от страха сожмусь, как зародыш,
Часто лапками я засучу,
И воскликнет пацан: «Ого-го, мышь!»
И отправят меня к ветврачу.

Что-то белое вколют под сердце,
И когда наконец-то усну,
То увидеть смогу, как невеста
По дорожке взойдёт на луну.

Я за ней никогда не поеду,
Тонко плакают капельки с крыш,
Просыпаюсь в квартире соседа —
Я — поэт, я — волшебник, я мышь!

Милиционер остановил меня, полного чемоданом, а ну-ка,
Де, предьявите, документики, товарищ иногородний.
С какою целью в Москву, де, пожаловали, к кому, как
Долго планируете пробыть в столице нашей Родины?
А я — тщедушный — прижимал чемоданчик к коленям…
Смотрел на него, и глаза свои мне мерещились синими.
Я, геолог, знаете ли, я всю Сибирь исколесил, а нынче из самой
Последней иду экспедиции, вот, не хотите ли, шпаты!
И предъявил ему сад из прекрасных каменьев,
Аккуратно сложенных вдоль бассейна всего чемодана…
Я видел, милиционер, смотрел на меня обескуражено.
Мой чемодан был распахнут, и пасть чемоданья мне закрывала колени…
А из неё торчали ненужные государству шпаты…
И глупо смотрел на меня человек, он был бесхитростный и неуклюжий,
Как первый гений…

От рождения я не стал поляком,
И чехом не стал, и негром,
И девочкой, и инвалидом с рождения.
В одиннадцать лет — я уже фигуристом не стал,
Не стал я танцором балетным,
В семнадцать лет — дирижёром не стал,
В двадцать девять — геологом,
Физиком, химиком, холостяком,
А позже — не стал я ни разу не разведённым,
Не стал монархистом и коммунистом не стал,
Коллекцию марок не стал — а думал, что стану
Копить, умножать для себя, вместо денег и славы.
Я говорю лишь о том здесь, кем стать уже поздно,
Не поздно — собаководом и садоводом,
И эмигрантом не поздно, и репатриантом,
И в Бога уверовать, выучить два монолога
Из «Гамлета» — тоже вполне ещё
Я в состоянии. я в состоянии сна.
А вот — я в состоянии страха…
Я в состоянии смеха и удивления…
Я в состоянии гнева… Я в состояньи Любви —
Я несчастный. Счастливый. Я от рождения голый.
Я от рождения мальчик. Я от рождения сын.
Мне читали стихи от рожденья.
И уже вот я — что-то люблю,
А что-то не очень, а что-то терпеть не могу,
А вот — на мне жёлтые брюки,
А вот — я слушаю джаз,
А вот — я смотрю на верхушки
Деревьев, деревьев, деревьев. неба. деревьев.