Алекс Тарн - Последний Каин

— Где это… — неловко выдавил я. — Уже… что… прилетели?

— Так точно, прилетели, господин Селифанский, — кивнул продюсер. — Пристегнитесь, пожалуйста, и не пугайте персонал, а то у нас возникнут ненужные проблемы на выходе. Глотнете коньячку?

Я глотнул. В Ньюарке погоня за солнцем продолжилась: мы почти сразу пересели на денверский рейс. Коньяк навеял на меня грусть.

— Вы действительно надеетесь догнать его? — спросил я уже в самолете.

— Кого? — не понял Чичкофф.

— Солнце.

Он рассмеялся.

— Вы вот шутите, господин Селифанский, а между тем наш следующий участник преследует солнце совершенно всерьез.

— Он астронавт?

Честное слово, я бы нисколько не удивился, если бы это оказалось действительно так. Чичкофф пожал плечами.

— В некотором роде. Безнадежные наркоманы, знаете ли, по-настоящему живут только в своем цветном космосе. На нашей серой земле они преимущественно страдают. Как некогда говорилось, лишние люди… — он достал из кармана фотографию молодого человека. — Вот, знакомьтесь. Некто Евгений Ладогин. Правда, сейчас его зовут не иначе как Женька-Джанки. Два года назад он решил переехать из Нью-Йорка в Сан-Франциско — вдогонку за солнцем, пользуясь вашими словами.

— Почему же мы летим в Денвер?

— Потому что Джанки не слишком тороплив в своей погоне. Еще бы: ведь солнце дает ему повторный шанс изо дня в день… — Чичкофф снова рассмеялся. — В принципе, можно было бы обойтись и без нашего участия. Парень продал бы родную маму за грамм порошка, а уж получить его подпись под контрактом сумел бы даже мой самый тупой помощник… Но я подумал, что прежде нам стоит заснять его в натуральной среде. Кроме того, это по пути.

— По пути куда?

Я безнадежно вздохнул. Не знаю, как солнцу, но лично мне предложенный продюсером темп был явно не по силам.

— Не печальтесь, господин Селифанский! — Чичкофф ободряюще хлопнул меня по плечу. — Мы с вами уже почти у цели. Джанки — наш предпоследний клиент. Глотне…

— Глотну, — отвечал я, не дожидаясь окончания вопроса.

Джанки ждал нас в мотеле недалеко от денверского аэропорта под охраной двоих чичкоффских тихарей. К нашему приезду его выдерживали на голодном наркопайке, за гранью ломки. В привязанном к кровати неопрятном старике трудно было узнать юношу с фотографии, которую Чичкофф показывал мне в самолете. А между тем его годы не сильно отличались от среднего возраста остальных наших участников. Комната мотеля воняла, как дизентерийная больница.

Но кадры не пахнут. Чичкофф хотел от меня «натуральной среды», и я добросовестно зафиксировал все, что требовалось: ворох скомканных серых простыней, лужу блевотины на полу, задристанный унитаз, безумные выпученные глаза, недельную щетину, изрытые иглой конечности, запекшийся вокруг кляпа рот. Кляп, кстати, вынимать не стали: продюсер не собирался лично вести переговоры с «лишним человеком». Наркомана подписали тихари уже после нашего отъезда — за дозу и обещание дальнейшего бесперебойного снабжения.

Конечным пунктом сумасшедшего чичкоффского кастинга оказалась Аляска, а точнее, окраина города Фэрбенкса. Здесь, зимой в сугробе, а летом в канаве, временно проживал наш последний участник, чукча Николай. По словам Чичкоффа, когда-то Николай считался самым удачливым охотником восточного побережья Чукотки. Его слава гремела от мыса Дежнева на севере до бухты Провидения на юге. Увы, как это часто случается, охотничий азарт сослужил Николаю плохую службу: преследуя раненого медведя во льдах между островами Диомида, он ненароком пересек границу между Россией и Америкой.

Само по себе это не было бы большим грехом. Пограничники обеих стран смотрели на подобные инциденты сквозь пальцы и даже не задерживали нарушителей, а просто вежливо препровождали их восвояси. Но на этот раз получилось так, что патруль американской береговой охраны вышел на Николая точно с той стороны, с которой тот ожидал увидеть хотя и измученного, но все еще смертельно опасного зверя. В кромешном месиве пурги, помноженном на усталость охотника, нетрудно было принять снегоход пограничников за атакующего медведя. Судьба последнего так и осталась неизвестной, зато печальным итогом встречи Николая и патруля стала пуля во лбу американского сержанта.

Поначалу чукче шили террористический акт, однако уж больно несуразной оказалась попытка связать флегматичного сына снегов с горячей пакистанской Аль-Кайдой и другом пустынь Бин-Ладеном. Затем обвинение сменили на убийство по неосторожности, но и от этого отмазал Николая шустрый общественный адвокат. Охотника освободили из-под стражи прямо в зале суда.