Жан-Мари-Гюстав Леклезио - Путешествия по ту сторону

«йюйауэ!»

Женщины с прической наподобие тюрбана раздают мед и кукурузные лепешки.

На террасе лицом к толпе танцует девушка, которую потом убьют. Это Текуилуицинтли.

В центре белой площади поставлен столб с жертвами для Якатектли. На кострах жарятся игуаны и броненосцы, это день Уэитосостли. Все танцуют без остановки, а когда наступает Тохкатль, женщины делают из зерен гуаутли фигурку Тескатлипоки, которую потом съедают мужчины. Пришли дни красить себя в разные цвета — Текпатль, Куиаутль, Хокитль, Сипактли, Эекатль, Кали, Куэцпаллин, Коатль, Микуискли, Масатль, Токтли, Атль, Ицкуинтли, Изуматль, Малинали, Акатль, Уселутль, Куаутли, Коскакуалутли, Улин. Слова звучат в нас, вибрируют, порождают вспышки света. Названия, свет, крики опьяняют нас. Теперь наступают кровавые дни, Панкуэсалистли, когда вырывают и пожирают сердца, Тлакаксипеуалистли, когда танцуют в одеяниях из человеческой кожи, когда мужчина и женщина, удостоенные знаками отличия Тлалока, пляшут до полуночи, а потом их настигает смерть, Хокотлуэци, Искалли, на площадь, где стоят шесть огромных деревьев, медленно спускаются по лестницам жрецы с масками на лицах, меж тем как испуганная толпа пятится с криками: «Уу! Ху! Идут наши боги!», град стрел пронзает привязанных к столбам пленников, и все танцуют, пока другие жрецы с длинными грязными космами волос, тела которых окрашены в черный цвет, убивают детей. Распространяется едкий запах крови, тела жертв покрываются пылью. Нам так страшно, что мы не в состоянии даже двинуться с места.

Потом, уже позже, наступает Тлахокимако, и женщины пляшут, разбрасывая цветы, Тититль, Куэколла, Камохтль. Прямо на площади люди красят свои лица, предлагают какиуитль, зеленые перья и кукурузный хлеб. Из сока кау- [240] чуковых деревьев делают улли. Танцуют Масеуалисгли, потом за домами, со смехом, — Нетолилистли.

Идет подготовка к войне цветов, мы же хотим подняться, наконец, к Тонатиу Ихко, чтобы никогда не терять из виду солнце. Но опасные места надо пройти с криком: «Токниуце, уицитле, йаотле, тле итинскилуйа? Тле тинеке куилья? Хине- кауа. Нимиц такас ин тлейн тикнакуи», надо избежать областей тлаллолиницли, встреч с водяным змеем, змеем Хикалом, Киталкоуатлем, водяным койотом, водяным зайцем, цонистаком. с той, что поднимается, подобно женщине; когда же темнеет, следует остерегаться людоеда цицими. Нужно заснуть на пять дней без Немонтеми и разбить зеркальную голову Куатескатля.

Наконец мы поднимаемся по крутой лестнице, ведущей на верхнюю часть дома, и приближаемся к солнцу. Когда мы забираемся на крышу, оно так близко и так сильно жжет, что кажется, мы вот-вот потеряем сознание. Мы чувствуем себя в солнечной сфере и ощущаем ее давление. Кругом залитая светом белая земля. Дороги ведут прямо к четырем точкам пространства, неся на себе насекомых с черным панцирем. Мы теперь так одиноки, будто перестали существовать. Солнечное тепло проникает в живот, распространяется по всему телу, и мы засыпаем на крыше дома; Найя Найя меж тем наблюдает за падением светил. Пока мы спим, она говорит, но мы ее слов не слышим. Она говорит.

[241]

«Послушайте, я очень большая, я огромная. Вы не в состоянии сейчас меня увидеть, потому что вы находитесь не вне, а внутри моего тела. Я — ваше обиталище. Давно уже вы недоумевали, что такое луна, звезды, солнце, земля, деревья, море и облака. Вы спрашивали, откуда вы пришли, и не знали, куда вы попали. Вы словно в очень большой кладовой, вы во мне. Когда вам тепло, это тепло мое; если лето знойное, значит, у меня жар; если зима морозная, значит, мне холодно. Я неподвижно стою в пустоте, мои глаза блестят, а на губах играет улыбка. Когда я дышу ртом, вы чувствуете мое дыхание и называете его ветром. Я открываю глаза, и наступает день, я их закрываю, и опускается ночь. Вы внутри меня, вы — моя пища. Те, кого я кладу в рот, рождаются в этот мир и суетятся внутри меня. Родившиеся попадают в полосу света, но те, кто попадает во мрак, долго не протянут, они не достаточно отмечены дыханием жизни. Вы — моя любимая еда. Однако я могу есть менее питательные и зачастую более мелкие продукты: котов, собак, лошадей, крыс, птиц. У меня на лбу знак вечности,

потому что я не могу ни родиться, ни умереть. Вся вселенная, планеты и звезды размещаются во мне. Сатурн и Юпитер — мои легкие, Нептун — мой желудок, Уран — [242] печень, Венера — поджелудочная железа, повсюду сверкают мои железы, которые вы называете звездами, а белый круг, что блестит по ночам во тьме, — мой мочевой пузырь. Свет проникает в мир по моей трахее, а мои кишки мерцают на небе — вы называете их Млечным Путем. Посреди неба трепещет и посылает вам свои лучи шар, вы всегда глядите на него восхищенным взором, вы называете его солнцем, на самом же деле вы видите мое сердце.