Алиса Бяльская - Опыт борьбы с удушьем

Во время прогулок по городу я познакомился со старым армянином, Рубиком, хозяином старейшего фотоателье в Марнеули. Я его отвел в управление посмотреть на «Залп Авроры», но в колонию, чтобы увидеть остальные фрески, он ехать со мной не захотел. Я сделал ему задник, на фоне которого Рубик фотографировал людей – Ниагарский водопад. Рубик заплатил мне деньгами, а не едой, так что водопад можно было смело считать моей первой профессиональной работой. Когда Реваз в следующий раз приехал меня навестить, я сразу потащил его к Рубику. Увидев мою работу, Реваз расчувствовался.

– Саба, это лучшее из того, что ты сделал! Это настоящее, поверь моему опыту. Ты будешь сейчас смеяться, но, может быть, ты сел не случайно, может быть, есть в этом высший смысл.

– Да, и какой же?

– Чтобы ты услышал в себе голос творца. Ты должен стать профессиональным художником. Но объясни мне, дорогой, зачем ты связался с этим армянином? – Он понизил голос, но не настолько, чтобы Рубик в соседней комнате не услышал его слов.

– Сколько ему лет – сто, наверное? Армяне – они живучие. Он наверняка воевал против Грузии в армянской войне. Ты же знаешь про армянскую войну – когда в девятнадцатом году армяне вероломно напали на Грузию, Грузия войны не ждала! Они хотели оттяпать у нас кусок территории в лучшем случае, а на самом деле мечтали о разделе Грузии. Они думали, англичане позволят им все! Война началась ровно здесь, в Марнеульском районе. В самом Марнеули был наш генеральный штаб.

Я оглянулся на дверь. Звуки, доносившиеся из второй комнаты, прекратились, было понятно, что Рубик оставил все свои дела и прислушивается к нашему разговору. Реваз ведь для этого и говорил, чтобы Рубик его услышал. Вечно он задирал армян.

– Ты с ума сошел. Ему лет семьдесят, не больше, в девятнадцатом году он пацаненком был. – Я хотел успокоить Реваза, мне было неудобно перед Рубиком.

– Не он, так его отец.

Рубик, волоча ногу, вошел в комнату.

– Ничего у вас не вышло. Грузия победила! – Реваз победоносно подбоченился, только что кукиш не показал, как Хрущев в ООН.

Рубик был старым и мудрым, ссориться он не хотел.

– Кто старое помянет – тому глаз вон. А вы лучше, батоно, вспомните, что через три месяца после той войны пришли русские, и Грузия с Арменией исчезли с карты мира как независимые государства.

Не все художники поддерживали меня, как Реваз. Один раз приехали ко мне в зону человек пять, заплатили Хозяину за свидание. Требовали, чтобы я вернул им деньги.

– Семьдесят тысяч мы тебе дали. А договоры все отменились. Верни деньги.

– Вы имеете в виду деньги, которые у меня менты отняли? – Я уже, казалось бы, всякого навидался, но все равно они меня удивили. Я такого не ожидал.

– Ничего не знаем. Мы деньги не ментам давали, а тебе, в счет будущей работы. Работы нет, за что мы заплатили? Да еще Реваз все время с нас дополнительно собирает: тебе сюда на расходы и жене твоей в Москву. Ты должен все вернуть. Вот мы тебе тут написали, кому ты сколько должен, – и они протянули мне листок с колонками цифр.

– А вы у ментов возьмите, у них все деньги, – листок этот я порвал и ушел.

Один раз только приезжали, потому что потом они к ворам пошли, чтобы те со мной разобрались – это мне, уже когда все закончилось, Реваз рассказал. Воры им сказали, что никто за такое не возьмется.

«Деньги менты отняли и в тюрьму человека посадили, а вы теперь требуете свои бабки назад у него? Это не по закону» – вот что им воры сказали, да еще и по ебальнику дали. – Реваз был очень доволен. – Все-таки, что там о ворах ни говори, а понятия у них есть. А эти проститутки пусть теперь к Бурамидзе идут, пусть он им работу дает. От меня они теперь ничего не получат, ни одного заказа. Никто им в Тбилиси работы не даст, будут малярами работать, мамой клянусь!

Я отсидел две трети срока, нареканий на меня не было, подошло время УДО, условно-досрочного освобождения, по этому поводу собирается суд – и зэка, если все нормально, освобождают. Так как это Грузия, то все происходит за деньги, без этого на суд по УДО не отпускают. Я лично передал из рук в руки начальнику зоны круглую сумму, ребята-грузины собрали, и Реваз мне их привез. Рано утром нас, человек пятнадцать, построили на плацу, обшмонали, погрузили в зак и отвезли в суд города Марнеули. В кабинет, где заседала комиссия по УДО, запускали по одному человеку, все остальные сидели в коридоре, ждали. Пять минут – и человек возвращался, с печатью и справкой об условном освобождении. Конвейер. Захожу я. За столом – судьи, прокурор, в общем, обычный суд.