Леонид Жуховицкий: Умирать не профессионально

Девчонка сказала ласково:

– Да не переживай ты. Ты классный мужик. Тут во мне дело. Понимаешь – я фригидна. На все сто фригидна, и надежды никакой нет. Я Буратина, меня из полена вырезали. Деревяшка, Буратина, даже кликуха у меня такая. Что же, вешаться теперь? Вот и живу.

– А тогда зачем тебе все это? – глухо поинтересовался он.

– Как зачем? Тебе же хорошо?

– То мне.

– Ну, и слава Богу. Тебе хорошо, значит, и мне хорошо. Хоть на что-то пригодилась. Женщина должна на что-то годиться, вот я и пригодилась.

– Сестра милосердия?

Она засмеялась:

– А ты молодец! Хоть и дурак, а прямо в точку.

Прикалывается? А черт ее знает!

Спрашивать дальше было бы совсем глупо. Трахнул молоденькую девчонку, и еще допытывать что и почему…

– Есть небось хочешь? – спросил он.

– Умеренно. А ты?

– Тоже умеренно.

Не одеваясь, она прошла на кухню, пошуршала пакетами в холодильнике. На яичницу с колбасой хватило.

– Ты чего, не работаешь? – спросила она.

– Не, – вдаваться в подробности он не стал, – у меня что-то вроде пенсии.

– Везет же! – позавидовала девчонка. – Военный, что ли?

– Частично… А ты?

– Неделя, как уволилась. Точнее, выгнали.

– За что?

– За дело. Три дня прогуляла. Начальница только что морду не набила, и на том спасибо.

– А где работала? – спросил он с надеждой хоть что-то понять. Ответ, однако, не принес ясности:

– В клинике, палатной сестрой. Хотя какая я сестра, смех один. То ли нянька, то ли поломойка. Просто титул дали, чтобы обидно не было.

Попили чаю с лимоном и шоколадками – шоколад Тимур, для смеху, любил. Девчонка помыла посуду, разложила тарелки в сушку. И это обыденное действо опять повергло его в тяжкое недоумение.

Бред какой-то! Что происходит? Девчонка на улице сама прикадрилась. В койку легла, зачем – хрен ее знает. Яичницу зажарила. Теперь вот посуду моет. Бред! Что, зачем, почему?

Когда-то его учили все понимать. Хорошо учили. Выучился. Понимал. И это понимание спасало в разных ситуациях, где иначе бы не выжил. А девчонку понять не может. Хоть бы трусики надела!

Трусики она надела. Потом спросила:

– Чего делать будем?

– А ты чего хотела бы?

– Мало ли чего, – сказала она, – хотеть не вредно. Но это людям состоятельным. Бедным лучше ничего не хотеть, нервы здоровее будут.

– А если деньги достану?

– Смотря сколько, – сказала она рассудительно, – если сто рублей, купим мороженое, если триста, сходим в «Макдоналдс», если пятьсот…

Она задумалась, и он озадачил:

– А если штука?

– Тогда мы миллионеры, – сказала она, – тогда съездим в Звенигород.

– А чего там?

– Говорят, красиво, а я не была. И название какое, смотри – Звенигород!

– Название хорошее, – согласился Тимур.

Зарплата у него была послезавтра, и если бы вчера с Генкой не просадили всю наличность… Еще имелся вклад в банке, положенный на срок, но искать сберкнижку и переть в Измайлово было совсем уж не в масть.

– Квартира у тебя классная, – сказала она, – ходишь как бомж, а берлога в норме. Папина еще?

– Папина, – согласился он, – сперва папина, потом мамина, теперь вот моя.

Квартиру у него хотели увести, он не дал. Когда вернулся после трех лет, у жены был другой мужик. Тимура это не удивило и не обидело. Три года – срок большой, бабы – народ не железный, да и не было у них такой любви, чтобы ждать и мечтать о встрече. Письма и то писала раз в месяц, потом вовсе замолчала. О приезде дал знать, встретила в аэропорту и уже в такси сказала, что надо поговорить. Что надо, он и сам понял. Но трагедию в этом не увидел. Когда человека убивают, это трагедия. А тут… что тут! Рядовая житейская незадача. У всех бывает. Ладно, пожили пять лет, и слава Богу. Теперь старая жизнь кончилась, значит, будет какая-нибудь другая.

Когда приехали, она сразу поставила разогревать обед. Тимур сел за кухонный стол.

– Ну, давай.

– Ты же умный, – сказала она.

– Мужик хоть хороший?

– Хороший. По крайней мере, не плохой.

– Ну, тогда ладно. За любовь не судят. Дня за два соберешься?

Она не сразу ответила, и видно было, как бледнеет.

– Ты хочешь, чтобы я ушла?

– Ну, не я же.

Теперь пауза была подольше.

– Можно же решить по-человечески.

– Это как?

– Ну, допустим, квартиру разменять.

– А зачем? У тебя мужик, он и решит все проблемы. Он что, к себе не берет?

На этот раз она молчала долго.

– У него семья, он им квартиру оставил. Двое детей.

– Это же не мои дети.

Он говорил спокойно, а внутри все горело от злости. Что ушла – ладно, ушла и ушла. А что они с неплохим мужиком норовят решить за его счет жилищную проблему – это перебор. Еще какой перебор!