Леонид Жуховицкий: Умирать не профессионально

Пока он думал, как бы это сделать поестественней, вышли на бульвар, и девчонка остановилась у свободной лавочки. Лицо у нее было хмурое.

– Чего? – спросил Тимур.

– Давай посидим чуть-чуть.

Сели. Она сказала раздраженно:

– Слушай, Тимоха, чего ты все темнишь?

– В каком смысле – темню?

– Откуда у тебя деньги?

– Сама же сказала: если бы была тысяча. Вот я и достал с запасом.

– Я думала про рубли.

– Мне-то откуда знать, чего ты думала. Надо было сказать.

– Ты дурачка не строй. Откуда баксы?

Тимур примиряющее улыбнулся:

– Ну, какая тебе разница?

– Такая разница, что тебя посадят. А передачи тебе носить я не нанималась.

– Ну, не носи.

Она разозлилась:

– А кто будет носить? Кому ты нужен, придурок?

Тимур согласился:

– Вот это точно – никому. Никому я на хрен не нужен.

– Деньги украл?

Он ответил честно:

– Воровство не по моей части. Просто долг получил.

– Ну кто ты все же?

– Мы же выяснили: дурак.

Девчонка разозлилась еще больше:

– Пошел к черту! Чем ты занимаешься?

И опять он сказал чистую правду:

– Живу.

– Все живут. Но ведь зачем-то живут, планы какие-то.

Он мягко возразил:

– Значит, им нужны планы. А у меня планов нет.

– Но ведь ты мужик. Чего-то хочешь, так?

Он виновато вздохнул и улыбнулся:

– У меня желания короткие. Жарко – пива хочу. Иногда бабу. Нет денег – деньги хочу, ровно столько, чтобы о них не думать. Сейчас вот хочу с тобой на море. Ну, нет у меня планов на будущее. Все, как есть, полностью устраивает. Вот скажи: чего мне еще желать? Карьеру делать? А зачем? Да и стар я для карьеры. У тебя, например, какие планы?

– Чего ты сравниваешь? Я девка, зачем мне планы? Пока и так интересно. Года через три в медицинский пойду, медсестрам льгота. Может, ребенка рожу.

– От кого?

– От кого угодно. Хоть от тебя. Лишь бы мужик был здоровый, ни СПИДа, ни гепатита. И не алкаш – а то еще родится какой-нибудь даун.

Это походило на выяснение отношений, а чего Тимур не любил, так это выяснять отношения.

– Вот видишь, – сказал он примирительно, – у тебя планы есть, а у меня нет. Твои планы впереди, мои позади. Что хотел, вышло. А не вышло, и хрен с ним. Вот так, как сейчас, мне хорошо, ничего другого не надо. Считай, пенсионер. Зачем пенсионеру планы?

– А пенсионер, – буркнула Буратина, – так сиди дома. И не фига молоденьких девчонок трахать.

Но настоящей злости в голосе уже не было, просто женская привычка оставлять последнее слово за собой.

* * *

– Плохи мои дела, – это была первая фраза Лешки Каравайкина, когда Тимур вошел. Что дела у Лешки плохи, Тимур, конечно, знал – но чтобы до такой степени… Леха лежал на спине, а над кроватью, от стены к шкафу, была прилажена железная труба, и к ней крепились ремни с ручками, как в троллейбусе. Если надо было приподняться или повернуться, Леха хватался за эти ручки левой рукой: правая уже не держала. И говорил он тихо, с усилием.

– Да ладно, старик, – возразил Тимур, – болезнь – штука такая: то ухудшение, то улучшение…

– Брось, – почти шепотом оборвал друг, – мы же не бабы. Сколько-то протяну, и слава Богу. Сам понимаешь: сейчас для меня страшна не смерть, а слишком долгая оттяжка.

– Боли нет? – спросил Тимур: он хотел отвлечь Лешку от горьких мыслей, но вопроса умней не придумал, и отвлечь не удалось.

– В меру, – ответил тот и вернулся к своему: – Чего там, наша с тобой жизнь все равно кончилась. А новая… Я вот телек смотрю, радио слушаю… Знаешь – не о чем жалеть. Деньги, карьеры, возня. Ну их на хрен!

– Может, лекарства какие поискать?

И эта фраза была глупая, какие тут лекарства! Но больных полагается морально поддерживать, вот Тимур и попытался.

Леха слабо отмахнулся – шевельнул кистью левой руки, подвижной, но тоже вялой.

– Тут ко мне врач ходит, толковый, из госпиталя, сказал, что полгода гарантирует, да и год, наверное, протяну. Хотя, я так мыслю, чем скорее, тем лучше. У меня к тебе вот какая просьба. Когда оно случится, попроси мужиков подсуетиться, чтоб на Глашку все не свалилось, она и так на грани. Отец с матерью на Востряковском лежат, там еще место есть, ну, это Глашка знает. Дуростей всяких не надо, венков и прочего. Лишь бы водки хватило, – он улыбнулся, чуть растянув губы, – ну, это вы и без меня сообразите.

– Да будет тебе, – пристыдил Тимур, – ты живой и думай о живом.

– О живом я тоже думаю, – согласился Лешка, – я тебя за этим и позвал. Есть у нас с тобой обязательство, ну, ты помнишь. Теперь гляди: нас тогда было четверо, сейчас двое, ты да я. Значит, нам решать. Так вот я тебя от всего этого освобождаю. Ну его на хрен! Двадцать лет прошло. Срок давности десять лет, а тут – двадцать. Забудь и живи. Понял?