Александр Ласкин - Дом горит, часы идут

Вообще-то тут не только бомбы испытывались. Речь шла о том, насколько безумие под силу швейцарской природе.

Только что было тихо, и вдруг стало тревожно. Словно наши обстоятельства вторглись в чужую жизнь.

Возможно, взрывали не просто так, а как бы предупреждая: так, как с этим кустом или деревом, будет с каждым, кто захочет помешать эсерам.

Если человек беспомощен перед юрким шариком, то природе все нипочем. Стряхнет призрак катастрофы и сияет, как прежде.

5.

От Колиной поддержки Гершуни разомлел. Не только наедине, но и при других демонстрировал свою симпатию.

Удивительно, конечно. На фото видно, что к Григорию Андреевичу так просто не подступиться.

Для чего морщить лоб перед объективом, но иначе у него не выходит. Кажется, будто он говорит: ну что вам от меня надо?

И вообще: живу один и буду жить так. Ни с кем на свете не собираюсь делиться.

Вдруг такая расположенность. Вплоть до того, что некоторые секреты знали только они двое.

Конечно, Азеф забеспокоился. Когда у него появлялись конкуренты, он реагировал моментально.

Во-первых, какой он тогда вождь партии? Во-вторых, департамент все время требует подробностей.

Что ему делать в этой ситуации? Стараться подружиться с Блиновым и ждать, когда он проговорится?

Обиднее всего, что Гершуни сам указал на студента. Когда Азеф попросил назвать фамилии, он посоветовал спросить у Коли.

Если бы у Азефа было одно лицо, он бы не сдержался. Выдал бы себя слишком откровенной гримасой.

Слава богу, у него много физиономий. Когда случаются такие моменты, сразу меняет одну на другую.

Ну, к примеру, вот эта. Как бы встревоженная вновь открывшимися обстоятельствами.

Сейчас она в самый раз. Все же речь о том, как их организация будет жить дальше.

Еще у Азефа есть такое соображение. Вслух он его не произносит, но имеет в виду.

Зачем Григорию Андреевичу бледный низкорослый юноша? Неужто он не справится без него?

Даже комплекцией Коля совсем не подходит для руководства боевой группой.

Вот они двое – это да. Сам Гершуни – настоящий тяжеловес, а Азеф тем более.

Сразу видно – силы равны. Отвлекутся на что-то постороннее и возвращаются в одну точку.

И так не пять и не десять раз. Сто потов сошло с каждого, а к главному еще не подступились.

Гершуни приготовился до ночи держать оборону, но вдруг Азеф махнул рукой. Сделал вид, что ни на чем не настаивает.

Может, решил, что двое упрямцев – это чересчур. Кто-то должен сменить пластинку.

Когда напряжение спало, Гершуни сразу кого-то назвал. Потом прикусил язык и произнес ту самую злополучную фразу.

Как это понимать? Выходит, Азеф хуже не только Гершуни, но и студента Блинова.

Евно Фишелевич сразу вспомнил, за что он не любил Колю. Разговоров у них было мало, но кое-какие выводы напрашиваются.

Главная претензия заключалась в том, что Блинов уж очень громко смеется.

Азеф и сам порой подхихикнет, но на этом не задерживается. Обозначит свое отношение и переходит к другим темам.

Коля же хохочет просто так. Будто из него прет энергия, и он не знает, как ею распорядиться.

Недовольство вызывало и присутствие Лизы. Ее тихие колокольчики всегда сопровождали Колин смех.

Она так хорошо вторила мужу, словно они пели дуэтом. Или вместе укачивали ребенка.

От зрелища счастья Евно Фишелевичу было не по себе. Ведь революционеру редко такое перепадает.

Конечно, он и тут умудрялся найти выход. Ловко соединял полезное с приятным.

Проведет заседание с партийцами, и – шмыг в публичный дом. В давно разогретую постель какой-нибудь Марфы или Маланьи.

В злачных местах Азеф ценит то же, что в жизни вообще. Полную независимость от какой-либо крайности.

Тут никто ничего не изображает. Можно не говорить, а просто поманить пальцем.

Мол, отправимся в кабинет. Предадимся занятию, которое без всяких признаний доставляет удовольствие.

Азеф знает цену красивым словам. Сколько он дал клятв по самым разным поводам.

Тем приятнее обходиться без слов. Воображать, что нет прошлого и будущего, а есть эта минута.

Цены, надо сказать, в этих заведениях божеские. Если бы он не сотрудничал с полицией, ему было бы по карману.

Семьей Азеф так и не обзавелся. Ни женой, ни двумя дочерьми, ни четырьмя сыновьями.

Не хотел никого вмешивать в свою жизнь. Уж если ходить по тонкому льду, то только одному.

Поднял ногу, и не знаешь, что будет дальше. Опустишь ее на этом свете или на том.

6.

Прежде чем перейти к чему-то более важному, поговорим об актерской составляющей в наших революциях.