Тама Яновиц - Пейтон Эмберг

Сев за столик, он заказал два коктейля и омары: по-китайски — для Пейтон, а себе — жаренные на рашпере.

Потягивая коктейль, Барри пустился в длинные рассуждения о перепланировке квартиры, которую они присмотрели в Верхнем Уэст-сайде, а затем в который раз стал рассказывать о своих планах на будущее, не забыв и о частной практике, которую он намеревался купить.

Выпив коктейль, Барри сказал:

— К омарам возьмем вина. Ты сколько выпьешь?

— Стакана два, — ответила Пейтон.

— Два стакана? Это не много?

— В медовый месяц можно позволить лишнее.

— Тогда возьмем целую бутылку.

Вино, которое принесли вместе с омарами, пришлось Барри по вкусу, а вот цена возмутила.

— Сорок три доллара за бутылку? — свирепо воскликнул он. — Да это настоящий грабеж! Больше десяти долларов это вино не стоит.

Не улучшили его настроение и пережаренные омары.

Красоты горного водопада забылись.

Правда, Барри немного повеселел, с аппетитом отведав имбирного пудинга, — отменного, на его вкус, — но Пейтон нашла отменное блюдо чрезмерно приторным.

В город их отвез тот же водитель. Отпустив машину, Барри рассудительно произнес:

— Чаевых я ему не дал. И так заплатил втридорога.

Пейтон остановила мужа у бара. За окном в глубине помещения стоявший за стойкой бармен надраивал до блеска конусовидные коньячные рюмки. За столом сидело несколько негров.

— Зайдем? — спросила она.

— Этот бар похож на притон, — наставительно сказал Барри. — Пропустить по стаканчику перед сном лучше в отеле.

Придя в номер, Пейтон включила кондиционер и, переодевшись в ночную рубашку, залезла под простыню, взяв в руки купленный в дороге журнал, обложка которого обещала познакомить с сексуальными фантазиями мужчин и верными способами, позволявшими женщинам использовать мужские достоинства в своих собственных целях. Пейтон прочитала статьи, но ничего нового не узнала.

Рядом лег Барри. Задрав ей рубашку, он принялся целовать ей живот, скользя губами к лобку. Достигнув цели, он стал лизать ей влагалище, раздражая языком клитор. Пейтон пришла в секундное замешательство: перед тем как лечь спать, она не помылась. На смену пришло ощущение несуразности: голова Барри, сновавшая между ног, наводила Пейтон на мысль, что она дает жизнь взрослому человеку, правда, не испытывая мучений.

Не испытывала она и особого удовольствия. Лесбийская любовь, да и только! Пейтон слышала, что это женщины-лесбиянки, зная в ней толк, доставляют друг другу настоящее наслаждение, но и в это не верилось. Когда она однажды сама занялась лесбийской любовью, то ей показалось, что она поедает блюдо восточной кухни, приготовленное из не до конца уморенных скользких червей.

Между тем Барри положил ей под ягодицы подушку и продолжил раздражать клитор, орудуя языком. Пейтон вскрикнула и испытала оргазм. Барри вытер губы, чуть отдышался и, вонзив пенис ей во влагалище, заходил над ней ходуном между приподнятыми и согнутыми в коленях ногами. Пейтон испытала новый оргазм, на этот раз менее интенсивный. Барри застонал и затих.

— Спасибо, — сказал он наконец.

— Спасибо тебе, — отозвалась Пейтон.

— Пойду, помоюсь, — произнес Барри, опустив ноги с кровати. — Тебе принести полотенце?

— Принеси лучше попить, — ответила Пейтон натягивая на себя простыню.

Взяв у жены опустошенный стакан, Барри спросил:

— Собираешься спать?

— Я уже сплю, — буркнула Пейтон.

— Тогда, если не возражаешь, я посмотрю телевизор. Возможно, идет какая-нибудь спортивная передача.

Пейтон не ответила. Она погрузилась в сладкое забытье.

У здания аэропорта стоял шикарный автомобиль. Пейтон открыла заднюю дверцу и тут же поняла, что совершила оплошность: дверь полагалось открывать шоферу. К вылезавшему из машины водителю подошел черноволосый мужчина, одетый в элегантный костюм, с дорогим кожаным чемоданом в руке. Его лицо казалось несколько грубоватым, чему виной были густые черные волосы, мясистый нос, полные губы и большой подбородок. Но эту грубость скрашивали глаза, сияющие, как у доброго дядюшки. Обменявшись с водителем несколькими словами на португальском, мужчина сел рядом с Пейтон. Автомобиль тронулся и покатил по набережной не то канала, не то реки. В машине пахло свежей кожей и табаком.

— Вы, видимо, устали в дороге? — спросил мужчина.

— В самолете я почти не спала, — ответила Пейтон. — Простите, но я так переволновалась, что забыла, как вас зовут.