Тама Яновиц - Пейтон Эмберг

Нелл давно спала сладким сном, и потому Пейтон ответила не менее убедительно:

— А ты знаешь, чего сейчас хочется мне? Мне хочется, чтобы ты был рядом со мной и я могла бы взять в руку твой толстый пенис.

— Я хочу жениться на тебе, — сказал Барри, когда лечение Пейтон близилось к завершению, — но пока не делаю тебе предложения. Видишь ли, мои родители прочат мне в жены одну молоденькую еврейку, а если им что-то втемяшилось в голову, их с места не сдвинешь. Но я их уломаю, не сомневаюсь.

А вот Пейтон одолели сомнения. Вряд ли она понравится родителям Барри. Она из бедной семьи, недостаточно образованна, не блещет манерами. Хотя чем она хуже других? Но только вряд ли родители Барри знают, что нынешние девицы — и еврейки не исключение — нюхают кокаин, курят марихуану, увлекаются пирсингом, ложатся в постель сразу с несколькими парнями, занимаются лесбийской любовью, осаждают секс-магазины и готовы раздеться перед любой фотокамерой. Конечно, со временем, выйдя замуж, женщины оставляют былые пристрастия, вспоминая о них лишь в разговорах с подругами, вдали от детских ушей.

Предосудительные наклонности почти миновали Пейтон, и все же она искренне полагала, что родители Барри не примут ее как равную. Так и вышло. Выйдя замуж за Барри, она явственно ощутила, что его благопристойные рассудительные родители относятся к ней если не с явным пренебрежением, то уж точно со снисхождением, особенно Грейс, которую примиряла с непутевой невесткой лишь возможность учить ее уму-разуму, непрестанно одаривая советами.

Накануне свадьбы Белинда уступила ей свою ванную комнату. Помывшись, Пейтон стала убирать за собой. Вытирая запотевшее зеркало, она увидела в нем отраженные стрелки своих наручных часов. Подергиваясь, секундная стрелка шла вспять, и Пейтон вдруг пришла в голову мысль, что если каким-то волшебным образом перенестись в свое прошлое, то, верно, под ноги посыплются одна за другой прожитые минуты, круглые и колючие, как низвергающиеся крупинки песочных часов.

Задумавшись, Пейтон взяла бутылку с шампунем, чтобы поставить ее на место, но бутылка неожиданно выскользнула из рук и разбилась, выплеснув зеленоватую жидкость, которая растеклась языками по полу, распространяя запах бергамота и мускуса. Осколки поблескивали на кафеле, словно песчинки истекшего времени, словно прожитые минуты. Пейтон вздохнула. Если бы чудо и в самом деле произошло, она смогла бы беспристрастно взглянуть на себя из прошлого, ибо в ней было нечто такое, чего она до сих пор не могла постичь, хотя вроде бы ничем не отличалась от окружающих. Видно, Грейс права, сказав Барри, что у нее в душе какая-то червоточина.

Утром раздался стук в дверь. Сочтя, что явилась горничная, Пейтон крикнула «Зайдите попозже» и повернулась на другой бок. Стук повторился. Пейтон встала с кровати и, одернув ночную рубашку, с недовольным выражением на лице направилась к двери. На пороге стоял Сянь Жун.

— Я пришел извиниться, — мягко произнес он. — Вчера я поступил нетактично.

— Что вы, что вы. Из нас двоих о снисхождении могу просить только я. — Пейтон приветливо улыбнулась. — Навязчивость женщине не к лицу. Да вы входите. Мы можем быть просто друзьями.

Когда она проснулась, рядом никого не было. Неужели Сянь Жун ушел, даже не попрощавшись? Пейтон похолодела. А что если он и впрямь проходимец? Он мог стащить паспорт, деньги, кредитную карточку. Она приподнялась на локтях, огляделась и облегченно вздохнула. Сянь Жун стоял у окна, раскуривая сигару и постепенно окутываясь голубоватым дымком.

Пейтон уронила голову на подушку, поежилась. Все тело ломило, а кожа казалась липкой, как у новорожденного младенца, которого не успели как следует обтереть.

Впрочем, кто помнит, как выбирался из плодного пузыря, чтобы заявить пронзительным криком о своем появлении в этом мире?

Пейтон взглянула на Сянь Жуна. Он все еще стоял у окна, уставившись на тлеющий кончик своей сигары. Пейтон взяла полотенце, висевшее на спинке кровати, и стала обтирать ляжки, живот, влагалище. В сексе без грязи не обойтись, но разве кто о ней думает, когда впереди ни с чем не сравнимое наслаждение?

Впрочем, Пейтон не раз признавалась себе, что нередко ложилась в постель с мужчиной, чтобы достичь определенной цели — занимаясь любовью с Барри, она толкала его к женитьбе, а отдаваясь другим, исходила и вовсе из прозаического меркантильного интереса: поживиться за счет любовника. Всю жизнь она, как паук, плела паутину, чтобы заманить в нее жертву. Правда, ее нередко мучила совесть, и она не раз пыталась вырваться из собственноручно сплетенной сети, но только запутывалась в ней все больше и больше. Вероятно, она погрязла в грехе.