Уильям Сатклифф - Дурное влияние

— Знаю! — кричу я в ответ.

В груди у меня все сжимается, а в глотке такое ощущение, будто там что-то застряло, хотя это не так. Олли уже у теннисных кортов. Он крутит педали, но то и дело оглядывается на меня. Я должен рискнуть.

Изо всех сил вцепляюсь в руль и ныряю вниз.

До середины спуска я не могу выдавить из себя нормальный крик. Все тело трясется так, будто я в падающем самолете и он вот-вот грохнется об землю, а живот остался там, на верху горы, потому что я разогнался так быстро, что он за мной не поспел, но ощущение просто супер, и я еще не добрался до низа, а мне уже хочется повторить, но сейчас некогда. Я должен их догнать.

Догоняю Олли у ворот парка. Одна его нога на земле, вторая на педали, велик наклонен. Он вертит головой по сторонам, глаза прищурены.

— Я его потерял, — сообщает он.

Оглядываю парк на триста шестьдесят градусов. Никаких следов. Ни на центральной дорожке в сторону трека, ни на дороге между продуктовыми палатками, и хотя отсюда не видно, но мы знаем, что на дорожке за теннисными кортами его быть тоже не может, иначе мы бы с ним обязательно столкнулись. Остается аллея. Обычно на великах туда никто не ездит, поскольку она упирается прямо в мост, а там ступеньки вышиной с дом, если не больше. Мост для того, чтобы переходить через железную дорогу, но только пешком, для машин он слишком узкий, а для великов слишком высокий. Но это единственное место, где может быть Карл.

Катим вниз по аллее, молча. Оба слегка возбуждены. Сам не знаю почему.

В конце аллеи поворот налево, за которым начинаются ступеньки. Мы добираемся до поворота и сразу же замечаем Карла — вон он, далеко-далеко, на самом верху лестницы. Просто стоит и смотрит вниз, прислонив велик к стене.

— Чем вы там занимались? — кричит он. Вышивали, что ли?

— Нет, — отвечаю я. Ответ не самый блестящий, но ничего лучшего в голову не лезет.

— Я вас тут уже три часа жду.

С этими словами он достает что-то из кармана и швыряет в нас. Это что-то ударяется об стену прямо у меня над головой и рикошетит к колесу моего велика. Это желудь. Чтобы поднять его, придется слезть с велосипеда. Но и оставить желудь просто так я не могу. А потому спешиваюсь, прислоняю велик к стене, поднимаю желудь и швыряю обратно в Карла, но без толку. Мне не удается добросить даже до средних ступенек. А все из-за силы тяжести. (См. Рис. 5.)

У него их полная пригоршня, и желуди обрушиваются на нас как пули. Олли тоже пытается отстреливаться, но не достает даже дотуда, куда добиваю я. Единственный выход — взять его штурмом.

Я поднимаю велик и взваливаю раму на плечо. Переднее колесо хоть как-то защищает от летящих желудей.

— В атаааааааааааккккууууууууууу! — кричу я и взбегаю по ступенькам так быстро, как только могу.

Олли делает то же самое. Желуди осыпают нас настоящим градом, но вдруг обстрел прекращается. Поднимаю глаза. Карл исчез.

Наверху мы снова седлаем велосипеды и проносимся через мост, что занимает у нас не больше пяти секунд. Рельсов с моста не видно, так как по обе стороны тянутся высокие стенки, что, на мой взгляд, неправильно. Обычно на середине мы останавливаемся и начинаем подпрыгивать, так как если одновременно подпрыгивать на мосту вдвоем, то его можно хорошенько раскачать, но сейчас нам не до того.

Когда мы добираемся до противоположного конца, Карл уже в седле, балансирует на середине лестницы, голова повернута назад. Будь у нас сейчас хоть немного желудей, мы могли бы запросто его обстрелять, но вместо того, чтобы запастись боеприпасами, мы сдуру выбросили все еще там, внизу.

— Секите, — говорит он.

И отпускает тормоз. В следующую секунду он уже грохочет вниз по лестнице. С середины. Совсем шизанутый! Ведь внизу один сплошной бетон. Нам с Олли даже в голову не приходило съехать на велике по ступенькам моста. Нужно быть совсем без башни, чтобы додуматься до такого. И вот теперь Карл делает это прямо на наших глазах.

Его велосипед подскакивает вверх-вниз как припадочный, и чем ближе земля, тем быстрее вертятся колеса, как-то неестественно переваливаясь взад-вперед, а затем, когда до земли остается всего несколько ступенек, переднее колесо вдруг заносит влево, заднее подбрасывает вверх, Карл перелетает через руль и шлепается лицом о бетонную площадку, а велосипед с грохотом обрушивается на него сверху.

Это должно быть смешно, но нам не до смеха. Карл лежит ничком, без движения, и никто даже не улыбается.